В одном из своих произведений А. И. Герцен писал о русском народе, “мощном и неразгаданном”, который “сохранил величавые черты, живой ум и широкий разгул богатой натуры под гнетом крепостного состояния и на петровский приказ образовываться ответил через сто лет огромным явлением Пушкина”. Конечно, не только А. С. Пушкина имел в виду Герцен. Пушкин стал символом своей эпохи, когда произошел стремительный взлет в культурном развитии России. Время Пушкина, первую треть XIX в., не зря называют “золотым веком”русской культуры.

Архитектура и скульптура. Конец XVIII и начало XIX в.— это эпоха классицизма в русском зодчестве, наложившая яркий отпечаток на архитектурный облик обеих столиц и других городов.

Классицизм — европейское культурно-эстетическое течение, которое ориентировалось на античное (древнегреческое и древне-римское) искусство, на античную литературу и мифологию. В русской литературе век классицизма был сравнительно короток и неярок, в русской музыке почти не было классицизма, зато в живописи и особенно в архитектуре он оставил подлинные шедевры.

Постройки в стиле классицизма отличаются ясностью, уравновешенностью, четким и спокойным ритмом, выверенностью пропорций. Главными законами архитектурной композиции были симметрия, подчеркивание центра, общая гармония частей и целого. Парадный вход в здание располагался в центре и оформлялся в виде портика (выступающей вперед части здания с колоннами и фронтоном). Колонны должны были по цвету отличаться от стен. Обычно колонны были белыми, стены — желтыми.

Еще в середине XVIII в. Петербург был городом одиночных архитектурных ансамблей, утопал в зелени усадеб и был во многом похож на старую Москву. Затем началась регулярная застройка города вдоль прорезавших его проспектов, лучами расходившихся от Адмиралтейства. Петербургский классицизм — это архитектура не отдельных зданий, а целых проспектов и ансамблей, поражающих своей уравновешенностью, единством, гармоничностью.

Работа по упорядочению центра Петербурга началась с возведения здания Адмиралтейства по проекту Андреяна Дмитриевича Захарова (1761—). В громадном здании архитектор выделил центральную башню. Ее динамичный вертикальный ритм как бы отталкивается от массивного кубического основания, переходит в меньший куб с легкой колоннадой, и затем стремительно взлетает золоченая игла с корабликом. Торжественно-мажорный ритм Адмиралтейства задал тон всей архитектуре города на Неве, а кораблик стал его символом.

Принципиальное значение имело возведение в начале XIX в. здания Биржи на стрелке Васильевского острова. Именно это здание должно было объединить ансамбли, сложившиеся вокруг

самого широкого участка русла Невы. Проектирование Биржи и оформление стрелки было поручено французскому архитектору Тома де Томону. В доработке проекта участвовал А. Д. Захаров. Творческое содружество архитекторов привело к блестящему решению задачи. Зеркало Невы объединило систему Петропавловекая крепость — стрелка Васильевского острова — Дворцовая набережная. Объем здания Биржи сравнительно невелик, но мощь его архитектурных форм в сочетании с ростральными колоннами позволила ему уверенно противостоять обширному пространству водной глади. Тема господства над водной стихией была развита и в дополняющей ансамбль монументальной скульптуре. Могучие фигуры, олицетворяющие главные реки России, были созданы скульпторами С. С. Пименовым, И. И. Теребеневым, В. И. Демут-Малиновским.

Невский проспект, главная магистраль Петербурга, приобрел вид цельного архитектурного ансамбля с постройкой в 1801—1811 гг. Казанского собора. Автор проекта Андрей Никифорович Воронихин (1759—), сын крепостного крестьянина, взял за образец собор св. Петра в Риме, творение великого Микеланджело. Использовав его мотивы, Воронихин создал оригинальное архитектурное произведение. Площадь перед Казанским собором, с двух сторон охваченная его колоннадой, стала одним из средоточии общественной жизни города. Во второй половине XIX в. здесь проводились митинги и демонстрации. В собор перенесли прах М. И. Кутузова. Перед собором были поставлены памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли, выполненные Б. И. Орловским.

В 40—50-е годы XIX в. Невский проспект украсили бронзовые скульптуры Петра Карловича Клодта (1805—) “Укротители коней”, установленные на устоях Аничкова моста через Фонтанку. Скульптуры Клодта в аллегорической форме раскрывают тему борьбы человека со стихийными силами природы и победы над ними. Еще одна работа Клодта — памятник Николаю I на Исаакиевской площади в Петербурге. Император изображен верхом на лошади. Лошадь пританцовывает, император неподвижен — явный контраст с расположенным невдалеке памятником Петру I.

Сорок лет, с 1818 по 1858 г., строился Исаакиевский собор в Петербурге — самое большое здание, возведенное в России в первой половине XIX в. Внутри собора одновременно могут находиться 13 тысяч человек. Проект был разработан французским архитектором Огюстом Монферраном (1786—). В оформлении внешнего вида и внутреннего убранства собора принимали участие скульптор П. К. Клодт и художник К. П. Брюллов. Собор должен был олицетворять мощь и незыблемость самодержавия, его тесный союз с православной церковью. Величественное здание собора производит сильное впечатление. И все же автора проекта и заказчиков нельзя не упрекнуть в определенной гигантомании, которая свидетельствовала о вступлении классицизма в период кризиса.

По проекту Монферрана была возведена и 47-метровая колонна из гранитного монолита на Дворцовой площади (1829—) —памятник Александру I и одновременно — монумент в честь победы русского оружия в Отечественной войне 1812 г. Фигура ангела, держащего крест, была выполнена Б. И. Орловским.

Карл Иванович Росси (1775—), сын итальянской балерины, родился и жил в России. С его творчеством связаны завершающие работы по формированию петербургских ансамблей. По проекту Росси были построены здания Сената и Синода, Александрийского театра, Михайловского дворца (ныне — Русский музей). Не ограничиваясь возведением отдельных зданий, знаменитый маэстро перестраивал и переоформлял прилегающие к ним улицы и площади. Эти работы приобрели такой размах, что Росси одно время, казалось, был близок к осуществлению своей мечты — сделать целый город произведением искусства. Но в этом своем стремлении зодчий мало учитывал повседневные нужды живущих в городе людей, и его творения стали превращаться в грандиозные декорации, не очень связанные с протекающей на их фоне жизнью. В творчестве Росси русский классицизм переступил вершину своего развития.

Старый Петербург, оставленный нам в наследство Растрелли, Захаровым, Воронихиным, Монферраном, Росси, другими русскими и иностранными архитекторами,— это шедевр мирового зодчества. Бережное его сохранение для детей и внуков — святая обязанность каждого нового поколения граждан России.

Московский классицизм был характерен отдельными зданиями, а не ансамблями. Трудно было создать архитектурные ансамбли на изогнутых улицах с наслоениями разных эпох. Даже пожар 1812 г. не переломил традиционное разностилье московских улиц, живописную хаотичность застройки. В палитру этого разностилья классицизм внес свои яркие краски.

После пожара в Москве были возведены такие выдающиеся по красоте здания, как Большой театр (архитектор О.И.Бове), Манеж (тот же архитектор, инженер А. А. Бетанкур), Опекунский совет на Солянке (архитектор Д.И.Жилярди). На Красной площади был воздвигнут памятник Минину и Пожарскому —произведение Ивана Петровича Мартоса (1754—). Следуя традициям классицизма, скульптор облачил своих героев в античные одежды.

В целом, однако, московский классицизм не отличался такой величественной монументальностью, как петербургский. Для Москвы были характерны небольшие особняки усадебного типа. Московский классицизм более свободен, порою трогательно наивен (когда портик приделывался к оштукатуренному деревянному зданию) и более приближен к человеку. Один из лучших московских особняков классического стиля — дом Лопухиных на Пречистенке (ныне музей Л.Н.Толстого). Строил его архитектор А. Г. Григорьев, выходец из крепостных крестьян.

В Сибири в начале XIX в. все еще возводились здания в стиле барокко. Черты его видны в Московских воротах Иркутска, в Воскресенском соборе в Томске. Но затем классицизм пришел и в Сибирь. Один из первых и лучших его памятников — “Белый дом”в Иркутске, построенный купцами Сибиряковыми и впоследствии ставший генерал-губернаторской резиденцией. В Омске по проекту известного архитектора Василия Петровича Стасова (1769—) был возведен Никольский казачий собор. В нем хранилось знамя Ермака.

В 30-е гг. XIX в. классицизм вступил в пору кризиса. Современников стало угнетать однообразие зданий с колоннами. “Неужели все то, что встречается в природе, должно быть непременно только колонна, купол и арка?” — спрашивал Н. В. Гоголь.

В то время в Петербурге развернулось строительство доходных (многоквартирных) домов. В них требовалось несколько подъездов, но по канонам классицизма можно было сделать только один главный вход — в центре здания. В нижних этажах доходных домов стали размещаться магазины, но их широкие витрины никак не сочетались с нормами классицизма. И он ушел, сметенный критикой современников и настоятельными требованиями жизни.

Творческая мысль архитекторов остановилась на принципе “умного выбора”. Считалось, что здание должно быть построено в том стиле, который более отвечает его назначению. В конечном же итоге все определялось желанием заказчика и вкусом архитектора. Помещики начали строить свои усадьбы в стиле средневековой готики. В городах появились аристократические особняки в стиле необарокко (нового барокко). Бывало, купец-заказчик требовал у архитектора: “Дожевское-то окно ты мне, братец, поставь неотменно, потому чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа?..”—и появлялся доходный дом с венецианскими окнами (свидетельство Ф.М.Достоевского). Наступил период эклектики (смешения стилей).

В 1839— гг. по проекту немецкого архитектора Лео Кленце в Петербурге было построено здание Нового Эрмитажа. Спокойное равновесие его частей, декоративное оформление в новогреческом

стиле, мощные гранитные атланты у входа — все это создавало впечатляющий образ музея — хранилища шедевров мирового искусства.

Для одного из сыновей Николая I в 1853— гг. в Петербурге был возведен дворец, названный Николаевским (ныне Дворец труда). Архитектор Андрей Иванович Штакеншнейдер (1802—1865) использовал мотивы итальянского Ренессанса. Особенно сильное впечатление производит внутренний вид этого дворца. Стремительный разбег маршей парадной лестницы подчеркнут темной решеткой перил на светлом фоне. Изящные колонны легко несут опирающиеся на них своды. Архитектура кажется наполненной внутренним движением, а пространство лестницы словно раздвигается в глубину и вверх. Из более ранних произведений Штакеншнейдера наиболее известны Мариинский дворец и дворец князей Белосельских-Белозерских. Многочисленны его сооружения под Петербургом, особенно вокруг Петергофа. А еще раньше он был помощником О. Монферрана при возведении Исаакиевского собора, затем построил усадьбу А. X. Бенкендорфу в его имении под Ревелем. Довольный своим архитектором, Бенкендорф и представил его Николаю I. Вскоре Штакеншнейдер, сумевший угадать вкус своих высокопоставленных заказчиков, сделал блистательную карьеру и внес свой особый вклад в архитектуру северной столицы России и ее окрестностей.

Константин Андреевич Тон (1794—) в своем творчестве попытался возродить традиции древнерусской архитектуры. Он строил пятиглавые церкви с узкими арочными (закругленными) окнами, использовал декор русского и византийского происхождения. Все это подчинялось строгим пропорциям и симметрии классицизма, с которыми Тон не смог расстаться. Русско-византийский стиль Тона многим казался искусственным. В действительности же дело было пока еще в недостаточно глубоком освоении древнерусского архитектурного наследия.

Работы Тона понравились Николаю I. Архитектор получил два крупных заказа для Москвы. В 1838— гг. под его руководством был построен Большой Кремлевский дворец. В 1839 г. на берегу Москвы-реки был заложен храм Христа Спасителя. Строительство храма, задуманного в память избавления России от наполеоновского нашествия, растянулось на долгие годы. Торжественное освящение храма Христа Спасителя состоялось в 1883 г. В его строительстве участвовали многие талантливые русские скульпторы, художники, инженеры, литейщики, каменотесы. В храме были установлены мраморные доски с именами убитых и раненых офицеров, сообщалось о числе погибших солдат в каждом сражении, были увековечены имена людей, пожертвовавших свои сбережения на дело победы. Величественная стометровая громада храма органично вписалась в силуэт Москвы.

Покровительство Николая I сыграло роковую роль для Тона и его наследия. Его творения стали рассматриваться как символ николаевского царствования. Именно этим объясняются резкие нападки Герцена. Не жаловали Тона и другие оппозиционно настроенные деятели. Поэтому после революции 1917 г. многие творения архитектора были разрушены. Уничтожение в 1931 г. храма Христа Спасителя стало символом разрушения памятников культуры. Не пришло лишь в голову взорвать два главных вокзала на железной дороге, соединяющей Москву с городом на Неве. Эти вокзалы — тоже творения Тона. Через них прошли миллионы людей. И хотя мало кто из них вспомнил Тона, дело Мастера продолжает служить людям.

Русская живопись. В 1830 г. на раскопках античного города Помпеи побывал русский художник Карл Павлович Брюллов. Он гулял по древним мостовым, любовался фресками, и в его воображении вставала та трагическая ночь августа 79 г. н. э., когда город был засыпан раскаленным пеплом и пемзой проснувшегося Везувия. Через три года картина “Последний день Помпеи”совершила триумфальное путешествие из Италии в Россию.

Он обладал могучим воображением, зорким глазом и верной рукой — и у него рождались живые творения, согласованные с канонами академизма. Поистине с пушкинским изяществом он умел запечатлеть на холсте и красоту обнаженного человеческого тела, и дрожание солнечного луча на зеленом листе. Немеркнущими шедеврами русской живописи навсегда останутся его полотна “Всадница”, “Вирсавия”, “Итальянское утро”, “Итальянский полдень”, многочисленные парадные и интимные портреты. Однако художник всегда тяготел к большим историческим темам, к изображению значительных событий человеческой истории. Многие его замыслы в этом плане не были осуществлены. Никогда не покидала Брюллова мысль создать эпическое полотно на сюжет из русской истории. Он начинает картину “Осада Пскова войсками короля Стефана Батория”. На ней изображен кульминационный момент осады 1581 г., когда псковские ратники и. горожане кидаются в атаку на прорвавшихся в город поляков и отбрасывают их за стены. Но картина осталась неоконченной, и задача создания подлинно национальных исторических картин была осуществлена не Брюлловым, а следующим поколением русских художников. Одногодок Пушкина, Брюллов пережил его на 15 лет. Последние годы он болел. С автопортрета, написанного в ту пору, на нас смотрит рыжеватый человек с тонкими чертами лица и спокойным, задумчивым взором.

Своей вершины академическая живопись достигла в творчестве Александра Андреевича Иванова (1806—). Более 20 лет работал он над картиной “Явление Христа народу”, в которую вложил всю мощь и яркость своего таланта. На переднем плане его грандиозного полотна в глаза бросается мужественная фигура Иоанна Крестителя, указывающего народу на приближающегося Христа. Его фигура дана в отдалении. Он еще не пришел, он идет, он обязательно придет, говорит художник. И светлеют, очищаются лица и души тех, кто ожидает Спасителя.

Два замечательных портретиста своего времени — Орест Адамович Кипренский (1782—) и Василий Андреевич Тропи-нин (1776—) —оставили нам прижизненные портреты Пушкина. У Кипренского Пушкин выглядит торжественно и романтично, в ореоле поэтической славы. “Ты мне льстишь, Орест”,—вздохнул Пушкин, взглянув на готовое полотно. На портрете Тропинина поэт по-домашнему обаятелен. Каким-то особенным старомосковским теплом и уютом веет от работ Тропинина. До 47-летнего возраста находился он в крепостной неволе. Поэтому, наверное, так свежи, так одухотворены на его полотнах лица простых людей. И бесконечны молодость и очарование его “Кружевницы”.

В рамки академизма явно не вписывалось творчество Павла Андреевича Федотова (1815—). Свой путь художника-сатирика он начинал будучи офицером-гвардейцем. Тогда он делал веселые, озорные зарисовки армейского быта. В 1848 г. на академической выставке была представлена его картина “Свежий кавалер”. Это была дерзкая насмешка не только над тупым, самодовольным чиновничеством, но и над академическими традициями. Грязный халат, в который облачился главный герой картины, очень уж напоминал античную тогу. Брюллов долго стоял перед полотном, а потом сказал автору полушутя-полусерьезно:

Лучшие творения художников попадали в коллекции вельмож, оседали в запасниках Академии художеств. Их мало кто видел. Создание общедоступных художественных музеев в' России началось в 1852 г., когда открыл свои двери Эрмитаж. Дворцовое собрание художественных сокровищ было превращено в национальный музей, доступный для публики.

Театр и музыка. В театральной жизни России большую роль по-прежнему играли иностранные труппы и крепостные театры. Некоторые помещики постепенно становились антрепренерами (театральными предпринимателями). Их театры превращались в общедоступные. В них стали выступать и крепостные, и вольнонаемные актеры. Такие театры существовали, например, в Пензе и в Казани.

Многие талантливые русские артисты вышли из крепостных. Михаил Семенович Щепкин (1788—) до 33 лет был крепостным. Павел Степанович Мочалов (1800—) вырос в семье крепостного актера. В одной из статей Белинского подробно

Большим событием в театральной жизни России была премьера гоголевского “Ревизора”—сначала в петербургском Александрийском театре, а затем в московском Малом, где роль Городничего играл Щепкин. Прохождение “Ревизора”через цензуру было делом безнадежным. Только личное вмешательство Николая I позволило поставить комедию. После спектакля он смущенно сказал: “Всем досталось, а мне более всех!”

В эти же годы на сцене московского Большого театра была поставлена опера М. И. Глинки “Жизнь за царя”(впоследствии на советской сцене она шла под названием “Иван Сусанин”). В творчестве Михаила Ивановича Глинки (1804—) русское музыкальное искусство, усвоив западные средства выражения (общие нормы гармонии, богатый и яркий западный оркестр), поднялось на новую высоту. Глинка первый создал неувядаемые образцы новейшей национальной русской музыки. Некоторые места в опере “Жизнь за царя”(например, знаменитый хор “Славься”) поражают своим прозрением в самую глубину народного творчества.

Оперные творения Глинки отличаются роскошью и яркостью музыкальных красок, гениальной легкостью техники и классической простотой. Это относится и к другой его опере—“Руслан и Людмила”. Но если “Жизнь за царя”имела громкий успех, то вторую оперу Глинки публика встретила холодно. В России тогда очень немногие сознавали истинное значение его музыки. Но зарубежные ценители (французский романист П. Мериме, композиторы Г. Берлиоз и Ф. Лист) уже в то время высоко оценивали творчество Глинки. Его перу принадлежит и ряд замечательных романсов. Пожалуй, наиболее известный из них написан на стихи Пушкина—“Я помню чудное мгновенье”,

Пушкинский сюжет лег в основу оперы Александра Сергеевича Даргомыжского “Русалка”. Эта опера тоже встретила холодный прием у столичной публики. “Большинство наших любителей музыки и газетных писак не признает во мне вдохновения,— писал огорченный композитор.—Рутинный взгляд их ищет льстивых для слуха мелодий, за которыми я не гонюсь. Я не намерен снизводить для них музыку до забавы. Хочу, чтобы звуки прямо выражали слово. Хочу правды”.

Глинка и Даргомыжский не затмили обаятельно талантливых А. А. Алябьева, А. Е. Варламова и А. Л. Гурилева. Композиторы-любители, они обогатили нашу музыку многими очаровательными романсами. От них ведет начало русский городской романс, наивный и трогательный. В первой половине XIX в. русская музыкальная культура поднялась на невиданную еще высоту.

Русская журналистика. В первой половине XIX в. значительно возросло число газет и журналов. Увеличились их тиражи, хотя даже самые популярные издания (например, “Вестник Европы”) печатались не более чем в 1500 экземплярах. В 1811 г. стала выходить первая русская провинциальная газета “Казанские известия”. Она просуществовала 10 лет. С 1838 г. в каждой губернии стали издаваться свои “Губернские ведомости”. Участилось издание детских и женских журналов.

Официальной газетой по-прежнему были “Санкт-Петербург-ские ведомости”. Они сохранили характер информационного бюллетеня. В николаевское время известный журналист и издатель Ф. В. Булгарин издавал газету “Северная пчела”. Она расхваливала правительство и во всем старалась угодить властям. Но ход их мыслей был непредсказуем, и Булгарин часто попадал впросак. “Не смей хвалить правительство! Правительство в твоих похвалах не нуждается!” — отчитывал его Дубельт, помощник Бенкендорфа. В другой раз начальственный гнев вызвало очень осторожное замечание насчет петербургской погоды. “Климат императорской резиденции бранишь?! — гремел Дубельт.— Вольнодумствуешь?! Смотри у меня!”

Среди русских журналов начала XIX в. особой популярностью пользовался “Вестник Европы”, основанный в 1802 г. Н. М. Карамзиным. Журнал придерживался умеренно-консервативного направления, отличаясь взвешенностью суждений, респектабельностью и высоким уровнем публикуемых материалов.

Ярким, но очень коротким оказался век у “Полярной звезды”, издававшейся А. А. Бестужевым и К. Ф. Рылеевым. В альманахе сотрудничало целое созвездие русских поэтов: А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, И. А. Крылов, А. С. Грибоедов, В. А. Жуковский. Но вышло всего три книги. Когда печаталась четвертая, произошли события 14 декабря 1825 г.

В первые годы николаевского царствования преобладали журналы консервативного направления. Только “Московский телеграф”выделялся либеральной направленностью. Издавал и редактировал его писатель и историк Н. А. Полевой. Гордясь своим недворянским происхождением, он выступал за уравнение прав всех сословий, за приобщение народов России к европейской культуре. Журнал просуществовал 9 лет и был закрыт в связи с критическим отзывом на драму Н. В. Кукольника “Рука Всевышнего отечество спасла”. “Телескоп”, в котором сотрудничал Белинский, издавался Н. И. Надеждиным всего пять лет.

стики подхватили петербургские журналы “Современник”и “Отечественные записки”. “Современник”основал А. С. Пушкин в 1836 г. Через несколько месяцев он погиб. Журнал вскоре захирел. Но в 1847 г. его возглавил Н. А. Некрасов, которому удалось привлечь к участию в нем И. А. Гончарова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского. В “Современнике”печатались первые произведения Л. Н. Толстого (в том числе “Севастопольские рассказы”). Около года успел поработать в “Современнике”Белинский. Этот журнал стал его последним литературно-критическим поприщем.

В 1839 г. издатель и коммерсант А. А. Краевский стал выпускать “Отечественные записки”. На страницах журнала печатались произведения М. Ю. Лермонтова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, А. И. Герцена. Особую популярность журнал приобрел в 1839— гг., когда отдел критики возглавлял В. Г. Белинский. Студент, приткнувшийся в коридоре у окна и читающий “Отечественные записки”,— это обычная картина университетской жизни того времени. Чтобы прочесть свежий номер журнала, студенты записывались в длинные очереди. Однако в 1846 г. Белинский, не поладив с Краевским, ушел из “Отечественных записок”, и журнал стал терять популярность.

Примером издания консервативного направления может служить журнал “Москвитянин”, выходивший с 1841 по 1856 г. под общей редакцией М. П. Погодина. Сын крепостного крестьянина, он был известен как литератор, историк и археолог, профессор Московского университета. Однако Погодин не обладал деловой хваткой Краевского, и его журнал отличался большой неаккуратностью в издании и даже оформлении. “Москвитянин” мыслился как издание, проповедующее идеи “официальной народности”, и создавался при содействии С. С. Уварова. Погодин вел полемику с петербургскими журналами, вообще с западниками, с писателями-реалистами, делая исключение лишь для Гоголя, который напечатал в нем несколько своих произведений. Сильной стороной “Москвитянина”была публикация источников по истории, фольклору, быту и обычаям русского народа, защита славянских народов Европы. Литературные разделы его были слабы, и журнал не пользовался популярностью у читателей. Не разделяя взглядов Погодина, в “Москвитянине”сотрудничали славянофилы, поскольку власти не позволяли им иметь своих органов. В 1850 г. в руководство журнала вошли молодые авторы Аполлон Григорьев, Александр Островский, Алексей Писемский и другие. Издание оживилось, но не надолго, и в конце концов “Москвитянин”был закрыт.