Владимир
|
Всем
нам с детства известна картина
Васнецова "Три богатыря". С
конфетных и сигаретных коробок, с
календарей и прикроватных ковриков
смотрят на нас три всадника. Мы выросли с
ними. Они стали членами нашей большой
семьи. Поэтому мы даже помним их имена.
Прадедов родных не помним, а этих -
пожалуйста! - Алеша Попович, Илья Муромец,
Добрыня Никитич. Герои сказок и былин.
А вот и не только
былин! Нас конкретно интересует правый
крайний в тройке богатырского нападения
- Добрыня, - он наш сегодняшний герой, он -
историческая личность, виновник наших
взлетов и падений!
Добрыня был
ближним, подручным дружинником у Игоря и
Святослава. Отправляясь со Святославом
в очередной набег, Добрыня по блату
пристроил в терем Ольги свою родную
младшенькую сестрёнку Малушу. После
очередного короткого отдыха дружины в
Киеве Малуша пришла к Ольге и спросила, а
можно я вас, государыня, буду мамой
называть?... В конце концов как женщина вы
меня должны понять... Ольга всё поняла и
сослала Малушу с глаз долой в родную
деревню, но Владимира, который родился у
Малуши будто бы от Святослава, потом
взяла ко двору. Тем временем Добрыня был
весь изранен в боях и оправлен на покой в
Киев. Все места были заняты, и Добрыню
назначили наставником - "дядькой" -
к третьему, незаконному сыну Святослава.
Незаконность была не в отсутствии
записи о браке Святослава с Малушей, а в
социальном происхождении матери - не из
варягов, подлой профессии - ключница (завхоз).
Итак, Добрыня, как мы разобрались, был
настоящим дядькой Владимира, без
кавычек. Когда лет в 6-8 Владимира
назначили князем Новгородским, то
поехал он туда, естественно, с Добрыней.
Добрыня стал воеводой и фактическим
правителем Новгорода...
После победы
Ярополка, бегства за границу и
трехлетней эмиграции Добрыня и Владимир
с крупной бандой варяжских наемников
возвратились в страну и стали посягать
на монархию Ярополка. Выгнали его
посадников из Новгорода. Честно
объявили войну. Пошли на юг. Попутно
Добрыне хотелось отомстить кой-кому за
недавний инцидент...
Дело было так.
Хотел Добрыня женить Владимира на
Рогнеде, дочери полоцкого князя - на зло
Ярополку, которому Рогнеду уже обещали в
добавок к гречанке. Поехали сватать
Рогнеду (вы знаете это имя - была такая
модель проигрывателя грампластинок).
Получили от ворот поворот: "За
робичича (сына рабы) не иду! Хочу за
Ярополка!". Не знала Рогнеда, кого
обижала! Если б ей кто сказал, что жених
будет править в Киеве, что получит
почетное звание Святого
Равноапостольного князя, а в народе
ласковую кличку Красно Солнышко, она бы
не ломалась. А так, пришлось им в Полоцке
окапываться, стены дополнительными
брёвнами укреплять. Да разве против
Добрыни устоишь?! Мы ж его знаем! - Илья
Муромец ещё только высматривает дым на
горизонте, Алёша ещё грустно вспоминает
о вчерашних поповских делах, а Добрыня
уже меч из ножен потянул!..
Взял Добрыня
Полоцк. Повязал родителей и братьев
Рогнеды. Поставил их к столбам. Положили
обладательницу музыкального имени
прямо на пол и стал её Володя...э ... "быти
с нею пред отцем и матерью", -
сконфуженно начертал Писец. Простой
эротикой дело не кончилось. Порубал
Владимир и папу и братьев молодой жены
прямо у неё на глазах. Такая вот любовь!
Хоть маму Владимир пожалел. По крайней
мере, никакого анекдота о тёще Писцом не
записано...
Осадил Владимир
Ярополка в Киеве. У Владимира были
варяги с Добрыней, у Ярополка одни наши
славяне-ковыляне с воеводой по имени
Блуд. За что можно такое имя получить? Ну,
уж не за разгром шведов под Полтавой. Так
что, ничего против шведов сделать
Ярополк с Блудом не смогли, а славяне и
не захотели. Да тут и Владимир совратил
Блуда.
- Переходи ко мне,
- продиктовал Писцу, - убьем моего брата -
будешь мне за отца, получишь от меня
большую честь.
Чувствуете
логику? - убьем брата - будешь за отца. То
есть, как бы - убей сына! Блуд, конечно,
согласился - святое дело! Но просто
перебегать было глупо. Стал Блуд
работать резидентом. Стал врать
Ярополку, что киевляне тайно
пересылаются с Владимиром, хотят его
впустить, и надо тебе, сынок, рвать когти.
Поверил Ярополк
в предательство киевлян. Как было не
поверить, когда вокруг одно
предательство? Когда этих славян-киевлян
вот уж 50 лет предательству успешно
обучают? Поверил и рванул в степь.
Затворился в провинциальном городке.
Выдержал голодную осаду. Тут Блуд ему
нашептал идти на поклон к Владимиру,
просить любую волость, на любых условиях.
Пошел Ярополк на княжий двор - Блуд за
ним. В дверях Блуд сделал вид, что
зацепился карманом за ручку, придержал
телохранителей. В подъезде стояли два
"отрока". Они Ярополка с двух сторон
и прокололи. Куда потом делся Блуд,
неизвестно. В отцы он к князю не попал -
куда ж Добрыню девать?! Но имя его
сохранилось - в веках и делах потомков. И
первым отдал дань памяти Блуда святой
равноапостольный Владимир. Гречанку
учёную он забрал себе. Так что, Рогнеда и
без Ярополка оказалась с ней в одном
комплекте...
- Никогда еще на
русской земле не было такого гнусного
идолослужения, - горестно вздыхает Писец
наш православный. По всей земле
понаставили Добрыня с Владимиром идолов
(как нам это знакомо!). Тут и Перун
деревянный - голова серебряна - ус
золотой! Тут и Хорс-Дажбог, и Стрибог, и
Симаргл и Мокош какой-то. Скверное,
поганое сборище. И будто бы по жребию
приводили к ним и приносили в жертву
сыновей и дочерей славянских (ну
княжеские-то детки жребия не тянули:
бронь, отсрочка, справка о болезни).
Тут ещё возникло
праведное возмущение простого народа на
ханжеские ограничения естественных
желаний, которые непорочная вдова Ольга
хотела насадить вместе с христианством:
не допускать многоженства. Виновник
языческого торжества - молодой наш князь
к восторгу славян "предался
необузданному женолюбию", - брызгая
чернилами, скабрезно хихикал Писец.
Кроме пяти "законных" жен было у
Владимира в Вышгороде - 300 ...э ... блудей...,
- пытался на ходу придумать подходящее
слово Писец.
- Наложниц! -
пришел ему на помощь деликатный Историк.
- Ага, -
обрадовался Писец, - значит 300 в
Вышгороде, 300 в Белгороде, 200 - поменьше - в
селе Берестове - село ведь; но, однако,
большое и село! - Всего 800 бл..., э...
подложниц получается! Двадцать сороков!
- радостно подбил Писец! Велик, молод,
здоров был князь Владимир! Женолюбив,
аки Соломон! Мало ему было этих двадцати
сороков, так он еще таскал к себе всех
подряд замужних женщин и девиц на
растление (видимо, - благородных девок. С
деревенскими дурами из Берестова какое
же растление? Они и слова такого не знают!).
Были у него и
нервы в порядке - вряд ли какой
современный "муж" выдержал бы
круглосуточное мелькание перед глазами
пяти "законных" жен. Одна только
наша знакомая сиротка Рогнеда чего
стоила! Надоели ей Володины танцы-шманцы
с голыми наядами вокруг столба с башкой
Перуна, лопнуло супружеское терпение!
Появлялся Вова в спальне у своей первой
любови редко-редко, так что стала звать
она его "Красно Солнышко" (оттуда
эта кличка и в народ потом перешла). И
страсть как захотелось ей его зарезать
во время одного из таких нечастых
восходов-заходов. Нетерпение женское
подвело Рогнеду! Не дала упырю отпавшему
заснуть, как следует, - замахнулась на
спящего ножом. Совсем она его убить
хотела или только отхватить чего? - ответ
на этот вопрос непразден. Убей Рогнеда
великого блудодея, так может и некому
было бы потом Русь крестить, и нам бы еще
довелось с язычницами в папоротниках
покувыркаться! А так - нет. Не приходится.
Проснулся аспид
подколодный! Набил морду супруге верной.
Теперь одевайся, - говорит, - сейчас я
убивать тебя приду. Побежал за понятыми.
Одежду верхнюю и оружие оставил под
кроватью... Рогнеда приоделась,
накрасилась, подкрутилась. Успела
выстроить мизансцену: вот отсюда войдет
Владимир, там будут толпиться понятые,
сплетники, сволочь дворовая, дружинушка
хоробрая.
- А ты, Изя, -
объясняет она роль сыну маленькому,
Изяславу, - выходи отсель. Вот, возьми
батюшкин меч, и так, подбочинясь, грозно
молви: "Ты что ж думаешь, ты один здеся?!".
Ну, от себя там можешь добавить
выражения какие-нибудь детские, похуже...
Вот величие
театра! Получилось! Вошел Владимир с
Писцом (протокол вести), зрителей
полуодетых набежало. Рогнеда грустная
сидит на кровати - колени сдвинуты.
Сквозняк шевелит её прекрасные
скандинавские локоны. Выходит Изя весь в
соплях. Волочит меч не за тот конец.
- Рубай, - плачет, -
папка мамку, но помни - ты не один тут
такой был! Галёрка заржала. Писец
облился чернилами. Бояре из партера
стали кричать князю: помилуй автора,
государь! Князь досадливо плюнул в пол,
велел построить в честь сына город
Изяславль и поселить в нём мать его,
чтобы здесь в дела религии не лезла и имя
святого Блуда всуе не поминала...
|
|