А.Л.ГРИШУ НИН

ГРИБОЕДОВСКАЯ МОСКВА

Грибоедов в Москве родился, здесь провел юные годы и потом

подолгу жил; о Москве — главное его творение, которым он прежде

всего знаменит: гениальное «Горе от ума», в котором выведено мос-

ковское общество известного круга, московское барство времени

Грибоедова.

Издревле — с XVII в.— известны в Москве предки Грибоедова:

дипломаты, генералы, историки. Мать драматурга тоже была Грибо-

едова, так что в ней сошлись два ответвления старинного рода.

Предок по матери, Михаил Ефимович Грибоедов, при царе Васи-

лии Шуйском в 1607 г. «стоял крепко и мужественно» против поль-

ско-литовских интервентов «и много дородство и храбрости, и кро-

вопролитие, и службу показал»'. В 1614 г. царь Михаил Федорович

Романов пожаловал ему за ратные подвиги несколько деревень в Вя-

земском уезде, в их числе, видимо, и Хмелиту. ,

Другой Грибоедов, Иван, в середине XVII в. был в свите царя

Алексея Михайловича и царицы.

Федор Иоакимович Грибоедов играл видную роль в составлении

«Уложения» 1649 г. и в 1669 г. составил «Историю о царях и великих

князьях земли русской», за что получил щедрое награждение.

Разветвившийся в течение столетий род Грибоедовых строил

свои особняки в разных частях Москвы. До нашего времени один из

московских переулков — между Новоконюшенным и Плющихой —

носит наименование Грибоедовского. Другой Грибоедовский был в

районе Большой Ордынки.

Москва справедливо гордится великим своим сыном. На одном

из лучших бульваров высится ему памятник, правда, прикрашенный,

похожий скорее на памятник полководцу. И нередко в печати, когда

-хотят сказать о московском патриотизме Грибоедова, бездумно при-

водят его слова: «Отечество, сродство и дом мой в Москве». Как

будто хотят приписать Грибоедову нечто подобное тому, что сказал

Лермонтов: «Москва, Москва! Люблю тебя как сын...»

Но не так все просто; отношение Грибоедова к Москве было

иным. Можно даже сказать, что имел место .конфликт Грибоедова с

Москвой и даже известная неприязнь драматурга к родному городу.

Вглядимся в контекст. Из письма Грибоедова к С.Н.Бегичеву от

18 сентября 1818 г., по выезде из Москвы: «В Москве все не по мне —

праздность, роскошь, несопряженная ни с малейшим чувством к

чему-нибудь хорошему. Прежде там любили музыку, нынче и она в

пренебрежении; ни в ком нет любви к чему-нибудь изящному, а притом "несть пророка без чести, только в отечестве своем, в сродстве и

в дому своем"; отечество, сродство и дом мой в Москве. Все тамош-

ние помнят во мне Сашу, милого ребенка, который теперь вырос,

много повесничал, наконец становится к чему-нибудь годен, опреде-

лен в Миссию, и может со временем попасть в статские советники, а

больше во мне ничего видеть не хотят»².

Так обстояло это на самом деле. Сложны, конфликтны оказались

отношения драматурга с родной Москвой, с московским обществом,

с родимым домом, с семьей матери. Недаром московский генерал-гу-

бернатор, князь Д.В.Голицын, когда появилось «Горе от ума», заклю-

чил, что Грибоедов «на всю страну написал пасквиль» и оскорбил

русское дворянство, а Грибоедов, бывая потом в Москве, чаще оста-

навливался у друзей Бегичевых, чем в родительском доме. Он писал

В.Ф.Одоевскому из Киева 10 июня 1825 г.: «...сердечно радуюсь

твоим занятиям, не охлаждайся, они всякой жизни придают высокое

значение, и даже в Москве (откуда вынеси тебя Бог поскорее)»³.

«Хотите ли изучать Москву не в ее временных или случайных чер-

тах, а в ее духе? — Читайте «Горе от ума»»,— писал В.Г.Белинский ⁴.

Москва в пьесе Грибоедова — «дистанция огромного размера».

Но это — на языке Скалозуба. Сатирическая комедия «Горе от ума»

изображала Москву односторонне. Грибоедов не рисовал «светлую»

Москву — Москву университетскую, профессорскую, литературную,

Москву Чаадаева и «любомудров», утонченно-образованный круг

московского дворянства, к которому принадлежал и сам автор, на

что указывали уже современники драматурга — П.А.Вяземский,

И.В.Киреевский. Москва купеческая, крепостная, чиновничья, кото-

рую так колоритно и полно представил позднее Островский, тоже ос-

талась за пределами комедии Грибоедова.

Москва — огромное культурно-историческое понятие, поистине

«дистанция огромного размера»; оно не сводится к узкому кругу

Скалозубов и Фамусовых.

Можно не сомневаться, что автор «Горя от ума», действие ко-

торого происходит в 20-х гг. XIX в., хорошо знал Москву. Но систе-

матически он наблюдал лишь Москву допожарную — от младенчес-

ких лет до 1812 г., а в дальнейшем посещал родной город только на-

ездами.

В комедии легко узнаются московские реалии и прототипы. Так,

Хрюмины — это, очевидно, Рюмины, дом которых стоял в районе

Арбата.

Кузнецкий Мост, ненавистный Фамусову — фешенебельная

улица тогдашней Москвы, с множеством лавок и французских мага-

зинов моды, привлекавших сюда богатую и знатную публику. В текс-

те комедии упоминается еще Покровка — тоже дворянская улица, но

в другом конце города, отдаленная от дворянских мест Арбата и

Пречистенки.

Английский клуб, упоминаемый в речах Чацкого и Репетилова, с

1802 по 1812г. был на углу Петровки и Страстного бульвара, в доме

кн. Гагариных. Теперь в нем клиническая больница. В 1813—1829 гг.

клуб помещался на Большой Дмитровке, в доме ген. Н.Н.Муравьева

(№ 11, не сохранился), ас 1831 г.— на Тверской, в доме Шаблыкина,

бывшем доме гр. Разумовского, где теперь Музей революции.

В вариантах комедии, в ранней ее редакции упоминается еще цер-

ковь Николы в Сапожках. Она была на нынешней Манежной улице,

возле Кутафьей башни Кремля; снесена в 1838 г.

Грибоедов родился в Москве, но когда и в каком именно

месте? — Это остается не вполне проясненным. Известна только дата

рождения: 4(15) января. Год рождения драматурга точно не известен.

О нем продолжаются споры. Называют годы: 1790, 1794, 1795, но

только по косвенным признакам. Прямые можно было бы получить

из церковных метрических записей, которые, однако, не удалось об-

наружить. Делу помогают исповедальные ведомости и книги — в

сущности, подушные списки прихожан, которые московское духо-

венство вело с большой тщательностью. «... Трудно было ускольз-

нуть от них,— писал один из биографов Пушкина,— даже тем, кто не

ходил в церковь на исповедь. Исповедальные ведомости давали пол-

ные списки всех православных обитателей каждого дворянского вла-

дения, попутно отмечая и иноверцев, владевших православными кре-

постными. Составление их приурочивалось к великому посту —

марту-апрелю, а сдавались ведомости в консисторию в начале ново-

го церковного года — в сентябре. Поэтому не попасть в них мог

только тот, кто весной не жил в данном приходе или считался вре-

менно приезжим на краткую побывку без своего квартирного обзаве-

дения»⁵.

Относительно надежные косвенные документы, обнаруженные

недавно⁶, подтверждают дату рождения Грибоедова в Москве, в

доме Шушириной (Остоженка, 34) в 1795 г. В Ведомости церкви Ус-

пенья на Остоженке за 1795 г. А.И.Ревякин обнаружил запись: «Ген-

варя 13 в доме девицы Прасковьи Ивановны Шушириной у живуще-

го в доме ее секунд-майора Сергея Ивановича Грибоедова родился

сын Павел, крещен сего месяца 18 дня. Восприемником был генерал-

майор Николай Яковлевич Тиньков»⁷. Запись неточна: о Павле Гри-

боедове нет никаких сведений; перепутаны имя и даты — обычные

небрежности таких записей того времени.

По материалам архива Главного Архитектурно-планировочного

управления г. Москвы, дом Шушириной числился сохранившимся.

Несколько лет назад дом был освобожден от жильцов и долго стоял

окруженный высоким забором. В сентябре 1997 г. я увидел на его

месте зияющую пустоту.

В скороспелых газетно-журнальных публикациях «домом Грибо-

едова» называют нередко дом № 17 по Новинскому бульвару на углу

Девятинского переулка, подразумевая, что в нем А.С.Грибоедов ро-

дился. Однако здесь, в доме своей матери Настасьи Федоровны

(1768—1839), Грибоедов провел свои юные годы, заезжал сюда и

потом. Родиться здесь будуший драматург не мог: дом этот — после-

пожарной постройки, 1815—1816 гг. Правда, он выстроен был на

месте прежнего усадебного дома, сгоревшего в 1812 г. Деревянный

дом-усадьба принадлежал прежде вдове прокурора А.А.Волынской,

скончавшейся в 1799 г., и достался ее племяннику А.Ф.Грибоедову,

который в 1801 г. перепродал его своей сестре Настасье Федоровне,

матери Грибоедова. Настасья Федоровны поселилась здесь со своим

семейством.

Это был типичный для того "времени деревянный дом, с трех сто-

рон окруженный садом и службами. Новый дом имел кирпичный

нижний этаж и над ним — бревенчатый оштукатуренный сруб с мезо-

нином, лепкой и т.п. Дом не раз перестраивался. Во время Великой

Отечественной войны от зажигательной бомбы дом загорелся, была

повреждена мемориальная доска работы С.Д.Меркурова.

-Дом недавно реконструирован, или, лучше сказать, воссоздан, так

как был разобран до основания и вновь сложен из кирпича. Исследо-

ватель творчества Грибоедова и коллекционер П.С.Краснов помог

нужными сведениями и передал хранившиеся у него образцы бронзо-

вой фурнитуры и печные изразцы. По сохранившимся документам,

фотографиям и обмерам архитектор М. В. Фехнер возвела в 1972—

73 гг. точную копию дома, развернув его, на основании старинных

рисунков, фасадом не по Садовому кольцу, как прежде, а по Девятин-

скому переулку. Возникла модель, муляж, новодел — прием, разуме-

ется, спорный, разрушающий самое драгоценное: подлинность исто-

рического строения,— но примененный на различных подобных объ-

ектах (напр., при реконструкции соседнего дома Ф.И.Шаляпина,

дома П.В.Нащокина в Гагаринском переулке.). «Историю нельзя со-

здавать заново,— справедливо замечает С.С.Аверинцев,— все со-

зданное заново — увы, уже не история»^. Правда, в случае с «домом

Грибоедова» профессиональные реставраторы не захотели взяться за

дело; подрядчиком было строительное управление Мясомолоко-

строя.

Новинский бульвар —демократический, не чета аристократичес-

ким. Тверскому, Сретенскому или Пречистенскому, где праздными

завсегдатаями были «трое из бульварных лиц». Район Новинского —

район окраинный, излюбленное место развеселых народных гуля-

ний. «Гулянье под Новинским» весной, на Масленицу и на Святой

неделе, называвшееся так по находившемуся неподалеку Новинско-

 

му монастырю, запечатлено на многих лубках и живописных изобра-

жениях. Оно отличалось разнообразием и разгулом. В гуляньи участ-

вовало все население, никто в то время не ставил себя выше народ-

ных обычаев. Для увеселения публики сооружались качели, карусе-

ли, трактиры и чайные, устраивались балаганные представления, ку-

лачные бои и катание на санях. В представлениях участвовали медве-

ди с козою, французские механические игрушки, итальянские марио-

нетки, «хари» и маски. Юноша Грибоедов наблюдал это множество

раз с балкона своего дома.

Мать Грибоедова отличалась заносчивостью и властностью. Дра-

матург был с ней почтительным, но не всегда уживался. «...Этот дом

родимый, в котором я вечно как на станции!!!!! Приеду, переночую и

исчезну»,— писал Грибоедов в 1828 г.⁹

«Грибоедовская Москва европейскими читателями воспринима-

ется так же живо, как диккенсовский Лондон»,— утверждает

Н.К.Пиксанов'⁰.

«Грибоедовская Москва» — целый мир понятий и литературно-

исторических представлений, подобно и Петербургу Достоевского, и

Парижу В.Гюго. Это и Москва первого тома «Войны и мира». Лев

Толстой, работая над эпопеей, вошел в этот мир, использовав для

изображения московского общества письма москвички Марии Апол-

лоновны Волковой (1786—1859), фрейлины императрицы Марии Фе-

доровны, в Петербург, к В.И.Ланской, родственнице Грибоедовых.

Бытовая атмосфера московского общества, как она изображена в

«Войне и мире», имеет много общего с атмосферой «Горя от ума».

Наблюдательная и умная М.А.Волкова, несомненно, знала

А.С.Грибоедова. В письмах она часто упоминает его кузин. В 1812 г.

она жила на Большой Никитской, на углу Леонтьевского переулка,

позднее — на Страстном бульваре, воспитывая детей овдовевшего

брата Сергея.

Москва времен Грибоедова — это Москва усадебная, город дво-

рянского благополучия и силы. Одно из лучших описаний этого об-

щества и этой пестрой и пустой жизни принадлежит А.И.Кирпични-

кову: «Беззаботная жизнь, сотканная из одних наслаждений и развле-

чений, гордость своими якобы прирожденными правами и строгое

выделение себя и своих от массы народа, иногда уживающаяся рядом

с сантиментальным и бесплодным либерализмом, безумно-роскош-

ная и при том изящная обстановка, масса ливрейной прислуги, гер-

бовые кареты цугом <...> русское дворянское общество, пульс жизни

которого бился в Москве, представляло совершенно своеобразное

социальное тело...»ч

Москва была своеобразной республикой, «отставной» столицей

без «двора», и это определяло своеобразие московского дворянского

общества. Знатные «вольнодумцы», жившие здесь на покое, составляли либеральную «оппозицию» петербургской бюрократии и двору,

весьма, впрочем, неглубокую и никому не опасную; как говорит Фа-

мусов:

... придерутся

К тому, к сему, а чаще ни к чему,

Поспорят, пошумят и... разойдутся.

Зимний сезон (декабрь, январь и февраль, до первой недели вели-

кого поста) в дворянских домах Первопрестольной был временем

шумного, непрекращающегося веселья. Особняки на Волхонке, Ос-

тоженке, Пречистенке, Знаменке, Арбате, Большой и Малой Молча-

новке, Поварской, Большой и Малой Никитской, на Тверской, на

Покровке и Маросейке, на Басманных улицах и Разгуляе были ярко

освещены.

Отец поэта, отставной секунд-майор Сергей Иванович Грибоедов

(1758 — ок. 1814), мало что значил в своем семействе и скоро умер.

«Его мы почти никогда не видели,— вспоминал В.И.Лыкошин.— Он

жил в деревне далеко от семьи, или когда приезжал в Москву, то про-

водил дни и ночи за азартною игрою вне дома, и расстроил сильно

имение»¹². Настасья же Федоровна вышла из богатой семьи и имела

влиятельную родню, которой весьма дорожила. Особенно богат и

знатен был ее брат, дядя драматурга, Алексей Федорович Грибоедов

(1769—1830), владелец села Хмелита, который послужил автору

«Горя от ума» прототипом образа Фамусова и обрисован в специаль-

ном очерке «Характер моего дяди». Дом дяди стоял на месте тепе-

решних домов №№ 9 и 11 по левой стороне Волхонки. Юноша Гри-

боедов часто бывал в этом доме — не только потому, что его

...еще с пелен,

Для замыслов каких-то непонятных,

Дитей возили на поклон...,

но и потому, что с двумя дочерьми Алексея Федоровича, своими ку-

зинами, Грибоедов был весьма дружен. Дом Алексея Федоровича

особенно славился вечерами и балами.

До пожара 1812г. дядя жил в Замоскворечье, в Пыжовском (Ер-

гольском, Грибоедовском) переулке, на месте теперешнего дома № 7.

Этот дом, в котором бывал будущий драматург, не сохранился. Его

долго и безуспешно искали в «Грибоедовском переулке» герой и ге-

роиня рассказа И.А.Бунина «Чистый понедельник» (1944). Теперь

нет близ Ордынки и Грибоедовского переулка.

После войны 1812 г. А.Ф.Грибоедов с дочерьми жил некоторое

время в Петербурге, и 5 марта 1814 г. М.А.Волкова писала своей кор-

респондентке: «Если Грибоедовы намерены вернуться сюда в сентяб-

ре, то наверно они строят себе дом. Неужели опять за Москвой-реч-

кой?»^

Да, приходилось строиться заново: довоенные, почти сплошь

одноэтажные барские дома заменялись двух- и трехэтажными камен-

ными (хотя бы только по цоколю) особняками:

С тех пор дороги, тротуары,

Дома и все на новый лад,—

говорит в комедии Фамусов.

Одна из дочерей Алексея Федоровича, Софья Алексеевна, в

1828 г. вышла замуж за Сергея Александровича Римского-Корсако-

ва. На Страстной площади, № 3, еще на памяти людей нашего поко-

ления стоял трехэтажный каменный дом — владение московской ба-

рыни Марии Ивановны Римской-Корсаковой,— бесценный архитек-

турный и историко-бытовой памятник, построенный в XVIII в. архи-

тектором школы Казакова,— типичный дом грибоедовской Москвы.

Грибоедов хорошо знал этот дом и его обитателей. Недаром Сергея

Римского-Корсакова, сына Марии Ивановны, называли прототипом

Скалозуба, а кузину Грибоедова Софью — прототипом Софьи Фа-

мусовой, да и весь дом на Страстной площади именовали «домом

Фамусова». Устойчивое устное предание связывало персонажи гри-

боедовской пьесы с этим домом, и он считался домом, в котором раз-

вертывается действие «Горя от ума». Театры копировали в декораци-

ях интерьеры этого дома, особенно его вестибюль с великолепной

лестницей и колоннами, за которыми Грибоедов прятал Чацкого в

IV действии пьесы. Здесь же снимали и кинофильм по знаменитой ко-

медии.

О «доме Фамусова» и семье Марии Ивановны Римской-Корсако-

вой по подлинным документам написано увлекательное исследова-

ние М.О.Гершензона «Грибоедовская Москва». Бывал в этом доме и

А.С.Пушкин, состоявший в дружбе с одним из сыновей Марии Ива-

новны, Григорием. В советские годы здесь помещался Коммунисти-

ческий университет трудящихся Востока. В фасаде произошли неко-

торые изменения: исчезли над входом углубления с вазами и дворян-

ский герб на фронтоне дома, произошли переделки во внутренней

планировке, но вид с фасада в общем оставался таким, каким был в

20-е гг. прошлого века.

В 60-е гг. нашего века на этом месте был спроектирован огром-

ный корпус комбината «Известий». «Дом Фамусова», связанный с

памятью Грибоедова, Пушкина, Сухово-Кобылина и других пред-

ставителей русской культуры, определили к сносу. За него вступи-

лись ученые и писатели — Д.Д.Благой, И.Л.Андроников, Москов-

ский совет Общества охраны памятников истории и культуры. В за-

щиту «дома Фамусова» справедливо писал В.В.Кожинов: «даже если

это и легенда — надо и легенду ценить»¹⁴. Было предложено встро-

ить дом в стену современного корпуса, сохранив фасад и внутренний

интерьер.— Ничего не помогло. Журнал «Крокодил» высмеял защитников дома в развязном фельетоне с пошлой карикатурой¹⁵.

В 1969 г. дом был снесен.

Кроме брата, Настасья Федоровна имела еще трех сестер. Все они

вступили в весьма выгодные по тогдашним понятиям браки. Сестра

Анна стала женой богатого и знатного Алексея Разумовского; сестра

Александра — женой командира Литовского полка Н.Я.Тинькова;

Елизавета вышла за богатого барина Акинфьева. Все эти семьи со-

ставили широкий круг обязательных для визитов и посещений мос-

ковских родственников драматурга. Невозможно себе представить,

чтобы Грибоедов не бывал в доме своего родственника Н.Я.Тинько-

ва, жившего в начале XIX в. на Арбате, на углу Староконюшенного

переулка, в небольшом одноэтажном доме (№ 25). Есть сведения о

том, что сыну Н.Я.Тинькова, офицеру того же полка, С.Н-Тинькову,

своему двоюродному брату, Грибоедов подарил рукопись своей ко-

медии, которую, однако, тот не сохранил¹⁶.

Грибоедов с матерью бывал в доме другого своего родственни-

ка — М.М.Грибоедова на Кисловке. В 1809 г. он встречался там с ос-

тановившимися в том доме своими родственниками Лыкошиными.

Вечера, разумеется, не обходились без танцев и музыки. Музыка

звучала и в доме на Новинском бульваре. Любил музыцировать и со-

чинял вальсы сам Грибоедов, о котором М.И.Глинка отзывался как

о весьма порядочном музыканте, а сестра драматурга, Мария Серге-

евна, была превосходной пианисткой, ученицей знаменитого Джона

Фильда.

В доме матери гувернеры учили Грибоедова языкам — француз-

скому, английскому, итальянскому. Среди воспитателей и учителей

особенно выделялся немец Иоганн (Иван Данилович) Петрозилиус

(1776—1846), преподававший немецкий язык и латынь. Затем образо-

вание юноши шло под руководством философа и филолога, профес-

сора Геттингенского, а позднее Московского университетов

И.Т.Буле (1763—1821), ученого с мировым именем. Сестра Мария со-

вершенствовалась в музыке у капельмейстера и пианиста Гесслера,

приехавшего в Россию из Эрфурта. Несомненно, что-то от него усво-

ил и Грибоедов. Танцмейстер Йогель давал уроки дворянским детям

чуть ли не всей Москвы. В воспоминаниях Е.П.Яньковой, записан-

ных ее внуком Д.Д.Благово, есть сведения о том, что маленький

Пушкин и его сестра Ольга брали уроки танцев вместе с Алексан-

дром и Марией Грибоедовыми в доме возле Елоховского собора⁹.

Восьми лет, в 1803 г., Грибоедов поступил в Московский универ-

ситетский благородный пансион. Это привилегированное учебное

заведение для детей дворян основано было в 1770 г. До Грибоедова

здесь воспитывались В.А.Жуковский, Андрей и Александр Тургене-

вы, а после него — М.Ю.Лермонтов. Пансион помещался на Твер-

ской улице, угол Газетного переулка, на месте теперешнего Цент-

 

рального телеграфа; многоколонный фасад выходил на Тверскую.

Сюда Грибоедова доставляли из дома в экипаже в сопровождении

Петрозияиуса.

Инспектором пансиона был симпатичный профессор естествен-

ной истории А.А.Прокопович-Антонский (1762—1848). Он был про-

тив увлечения иноземным воспитанием, много значения придавал

«просвещению ума и образованию сердца», пропагандировал физи-

ческое воспитание и изящные искусства, особенно музыку, изучение

языков. Все это так или иначе импонировало Грибоедову. Публич-

ные экзамены, в которых участвовал Грибоедов впервые, были 18—

21 декабря 1803 г., а 22 декабря состоялся торжественный «акт», на

котором Грибоедов получил «один приз» в «меньшем возрасте»¹⁸.

Эта информация служит дополнительным косвенным аргументом в

споре о годе рождения драматурга: если б Грибоедов родился в

1790 г. (до брака родителей, состоявшегося в 1-794 г.), то ему в 1803 г.

было бы уже почти 14 лет, что никак не сочетается в принятым в Пан-.

сионе представлении о «меньшем возрасте».

В Пансионе Грибоедов пробыл три года, готовясь к поступлению

в университет. Соучениками его были Николай Васильевич Сушков

(1796—1871), автор воспоминаний о Пансионе¹⁹, Александр Никола-

евич Раевский (1795—1868), известный как «демон» Пушкина. Суш-

ков в своей книге характеризовал Грибоедова так: «... приятный му-

зыкант-любитель (пьянист), добрый товарищ, бережно-острый собе-

седник, безвредно-насмешливый приятель, благородный, красивой

наружности, комик по призванию, дипломат по службе»²⁰. С ними

воспитывались будущие декабристы — П.Г.Каховский, В.Ф.Раев-

ский, А.И.Якубович, Н.И.Тургенев и его двоюродный брат Б.П.Тур-

генев; В.Ф.Одоевский. Все они были людьми передовых убеждений.

Надаром в уста Хлестовой Грибоедов вложил потом ворчание по по-

воду «пансионов», против которых выступали тогдашние обскуран-

ты, в том числе брат царя, великий князь Михаил Павлович, да и сам

царь Николай I, высказавший свое неудовольствие при посещении

московского пансиона в 1826 г.

В Московский университет Грибоедов поступил 11 лет, 30 января

1806 г. Зачисление в студенты в столь раннем возрасте было тогда

обычным явлением, особенно для воспитанников университетского

Пансиона: они к тому и готовились, и объявлялись студентами в

конце декабря, перед рождеством. Зять Грибоедова, А.М.Дурново,

родившийся в 1792 г., воспитанник Пансиона, был произведен в сту-

денты 22 декабря 1803 г., т.е. тоже в 11 лет.

Университет помещался на Моховой улице, на углу Большой Ни-

китской. При пожаре 1812 г. здание, выстроенное М.Ф.Казаковым в

XVIII в., сильно пострадало и было восстановлено в 1816 г. Д.И.Жи-

лярди.

Грибоедов обучался на словесном отделении философского факультета. На лекции он приходил вместе со своим воспитателем Пет-

розилиусом. Другой его воспитатель, професор естественного права

и теории изящных искусств И.Т.Буле читал на немецком языке. Гри-

боедов стрательно посещал его лекции, даже частные, когда Буле

был отстранен от преподавания за антибонапартистсткие взгляды."

В архиве Н.К.Пиксанова (ИРЛИ) сохранилась уникальная тет-

радь — запись лекций Буле, сделанная Михаилом Чаадаевым, бра-

том П.Я. Чаадаева.

Кроме бр. Чаадаевых, с Грибоедовым в университете учились

П.П.Каверин, впоследствии гусар, друживший с поэтами, общий зна

комый Пушкина и Грибоедова, будущие декабристы Никита Мура-

вьев и Иван Якушкин; печально известный М.Н.Муравьев, получив-

ший впоследствии неименование «вешатель»; И.М.Снегирев — буду-

щий профессор, археолог, знаток старой Москвы. О.М.Бодянский

записал в 1857 г. свой разговор с И.М.Снегиревым: «Вы были в сно-

шениях почти со всеми нашими знаменитостями, с Пушкиным, Гого-

лем, Грибоедовым и т.п.? — Конечно,— отвечал Снегирев,— конеч-

но. С Грибоедовым я товарищ по университету, равно как с Чаадае-

вым. Оба они учились очень хорошо и были хорошие товарищи» ^г\.

В студенческие годы бывал Грибоедов в деревянном доме с ко-

лоннадой стиля ампир на Новой Басманной улице (№ 17, не сохра-

нился). Дом принадлежал М.М.Денисовой, матери декабристов Ва-

силия Алексеевича и Льва Алексеевича Перовских. Братья были по-

бочными сыновьями свойственника Грибоедова — графа А.К.Разу-

мовского и тоже учились в университете. К ним и приходил Грибое-

дов²². Из семьи Перовских вышла потом знаменитая народоволка

Софья Львовна Перовская.

Отлично подготовленный к занятиям в унивеситете, более всего

интереса проявил юноша к словесности и истории; сам стал сочини-

телем разных стихотворений, среди который пародия «Дмитрий

Дрянской» — по поводу спора русских профессоров с немецкими из-

за аудитории. Текст этого сочинения не сохранился.

29 июня 1808 г. Грибоедов закончил университет блестяще. Экза-

мен у профессора всемирной истории, статистики и географии Ивана

Андреевича Гейма (1758—1821) для получения степени «кандидата

словесных наук» он держал 3 июня 1808 г. вместе со своим родствен-

ником Владимиром Ивановичем Лыкошиным. Присутствовали их гу-

вернеры — Петрозилиус и Мобер. В собрании Московского универ-

ситета 30 июня торжественно объявлено о присуждении Грибоедову

звания «кандидата 12 класса» и выдан аттестат. В июне 1810 г. он про-

изведен в «кандидаты прав» Московского университета. И позднее, в

1810—1811 гг. Грибоедов был связан с университетом как «сторон-

ний слушатель», посещал лекции по своему выбору, предпочитая

профессоров Х.Е.Рейнгарда, Х.Ю.Л.Штельцера, Х.А.Шлецера, пра-

 

воведа Н.Н.Сандунова, изучал математику и естественные науки.

Грибоедов стал одним из образованнейших людей России.

Не прекращалось и домашнее образование: в 1810 г. к юноше был

приглашен воспитателем молодой немец Богдан Иванович Ион

(1787—1852). Грибоедов расположился к нему дружески. В начале

1812 г. он прочитал Иону и своему товарищу по университету, буду-

щему профессору В.В.Шнейдеру, отрывок из бытовой комедии, ко-

торая Шнейдеру потом показалась ранней редакцией «Горя от ума».

Шнейдер не оставил воспоминаний, и его смутное устное свидетель-

ство дошло до нас в пересказе Л.Н.Майкова 1860 г.

Рано проснулось в Грибоедове влечение к театру. Классиков ми-

ровой драматургии он знал превосходно. В годы его юности глав-

ным театром Москвы был Петровский театр, содержавшийся

М.Е.Медоксом. Он находился почти на месте современного Большо-

го театра. Давали представления немецкая и французская труппы.

В октябре 4805 г. театр Медокса сгорел. Вместо него в декабре

1805 г. открыли театр в доме Пашкова на Моховой. Представления

давала крепостная труппа А.Е.Столыпина. На Арбатской площади,

где теперь памятник Гоголю, архитектор Росси выстроил деревян-

ный театр с колоннами, на манер афинского Парфенона. Театр от-

крылся 13 апреля 1808 г. Великолепным было его внутреннее устрой-

ство, изумительны декорации Скотта. Здесь выступали знаменитые

Екатерина Семенова и мадемуазель Жорж. При вступлении войск

Наполеона в Москву здание театра сгорело одним из первых. Но еще

в 1796 г., по словам А.Т.Болотова, в Москве было 15 театров, из ко-

торых один — «большой, всенародный, а прочие все приватные, в-

домах...»²³; «У редкого вельможи не было своего собственного теат-

ра» ²⁴. Театр был у С.С.Апраксина на Знаменке (теперь д. 19) — ог-

ромный зал, ложи в несколько ярусов; у вельможи и богача кн.

Н.Б.Юсупова в Харитоньевском переулке, в доме фельдмаршала

графа М.Ф.Каменского. На углу Большой Никитской и Леонтьев-

ского переулка жил помещик, генерал-майор П.А.Позняков (Поздня-

ков), владелец собственного крепостного театра. Режиссером у него

был С.Н.Сандунов. В театре Познякова в 1812 г. по приказу Напо-

леона давала спектакли французская труппа под управлением актри-

сы Бюрсе. Было дано 11 представлений. Сам Наполеон на них не

бывал: для него давались особые ежедневные концерты ²⁵. Позняко-

ва имел в виду Грибоедов при словах Чацкого: «А наше солнышко,

наш клад...» и т.д. Позняков, действительно, посадил в боскетную

комнату искусного имитатора соловьиного свиста — «певца зимой

погоды летней» — на удивление всей Москве.

Свой студенческий театр был в Пансионе («Пансионский театр»)

и в университете. Руководили профессора П.И.Страхов и Н.Н.Сан-

дунов, брат которого был известным актером. Сохранилось свиде-

тельство, что Грибоедов играл в этом театре заглавную роль Альцеста в «Мизантропе» Мольера и имел успех. Известно, что «Мизан-

троп» оказал существенное влияние на «Горе от ума», Альцест — на

Чацкого.

Завзятый театрал, драматург Грибоедов не проходил мимо тог-

дашних московских театров. Большой театр на месте сгоревшего те-

атра Медокса был отстроен и открыт б января 1825 г. Малый театр .

открылся 14 октября 1824г.

Война 1812 г., нашествие неприятеля на Москву нарушило привы-^

чный быт барской Первопрестольной. Когда враг приближался к

Москве, жители покидали город.' Выехали и Грибоедовы. Александр

Сергеевич с семьей не поехал: движимый патриотическими чувства-

ми, 26 июня он поступил корнетом в Московский гусарский полк,

формировавшийся на средства генерал-фельдмаршала П.И.Салтыко-

ва и находившийся под его командованием. Так же поступили и това-

рищи Грибоедова.по унивеситету — братья Петр и Михаил Чаадае-

вы, их кузен кн. И-Д.Щербатов, И.Д.Якушкин, ставшие офицерами

гвардейского Семеновского полка. Щербаков потом, после восста-

ния Семеновского полка, провел пять лет в тюрьме, был приговорен к

смертной казни, замененной разжалованием в солдаты и ссылкой на

Кавказ, где он встречался с Грибоедовым, который снабжал его кни-

гами. Кончил он свою жизнь в том же 1829 г., как и Грибоедов.

Московский гусарский полк получил оружие и расположился в

третьем корпусе Хамовнических казарм (на теперешнем Комсомоль-

ском проспекте). Тем временем в Бородинской битве решалась судь-

ба Москвы. 1 сентября прибывшие в Москву гонцы от Кутузова при-

казали оставить город. П.И.Салтыков получил приказ выступить с

полком .из .Москвы в Казань. Полк влился в Иркутский гусарский

полк. Вместе с ним выходил из Москвы и'Грибоедов. Заболев, он

больше года оставался во Владимире и во владимирском имении

своего отца, потом служил адьютантом при начальнике кавалерий-

ских резервов генерале А.С.Кологривове в Брест-Литовске. Там он

встретился с москвичом Степаном Никитичем Бегичевым (1785—

1859), с которым сдружился на всю жизнь. Выйдя в 1815 г. в отставку,

Грибоедов жил в Петербурге, целиком поглощенный столичной жиз-

нью и своими драматургическими замыслами. На пути в Петербург

он, возможно, побывал в Москве и официальной доверенностью по-

ручил И.М.Левашову представлять здесь свои интересы. В частнос-

ти, предстояла передача родового имения отца во Владимирской гу-

бернии сестре, М.С.Грибоедовой.

3 сентября 1818г. Грибоедов приехал в возобновленную после по-

жара Москву по пути на дипломатическую службу в Персии и остано-

вился во вновь отстроенном доме матери на Новинском бульваре.

Москва сильно изменилась после пожара. Комиссия для строений

во главе с архитектором О.И.Бове разработала особый план застрой-

ки и благоустройства ее площадей и улиц. Новыми зданиями торго-

вых рядов украсилась Красная площадь. На ней в 1818г. возвели па-

мятник Минину и Пржарскому. Петровская (Театральная) площадь

была осушена от бывшего здесь болота, освещена фонарями и за-

строена новыми зданиями. Реку Неглинную заключили в подземную

трубу, а над нею вдоль кремлевской стены возник Александровский

сад. Перестроено было и здание университета. Небольшие дворян-

ские особняки по разработанным той же комиссией типовым проек-

там возникли на многих московских улицах.

Грибоедов в этот приезд в Москву был озабочен делами. Он разы-

скал титулярного советника А.А.Павлова, женатого на сестре генера-

ла А.П.Ермолова; Павлов обещал Грибоедову содействие в перегово-

рах о переводе Грибоедова на военную службу в корпусе Ермолова.

На обеде у матери Грибоедов встретился с другом своего детства

А.ИЛыкошиной. В день приезда драматург смотрел на театре свою

пьесу «Притворная неверность». Спектакль ему не понравился.

На другой день Грибоедов отправился заказать себе все необхо-

димое для дальней дороги. Зайдя к приятелю, пошел с ним в ресто-

ран. Вечером смотрел в театре «Сандрильону» с участием артистки

А.Д.Медведевой, там встретил «мильон знакомых», в их числе

Ф.Ф.Кокошкина, драматурга, заведовавшего репертуарной частью

московских театров. Этот Кокошкин «держался старинных сценичес-

ких преданий и обычаев до суеверия и язычества»³⁶'"Разговор с ним

шел о «Притворной неверности»: Кокошкин извинялся за неудачу

спектакля, объяснял ее тем, будто вопреки его, Кокошкина, настав-

лениям терзали «прелестные» стихи Грибоедова.

После спектакля драматург слег в постель с ужасной головной

болью.

9 сентября с А.А.Павловым и высокопоставленным чиновником

И.М.Наумовым Грибоедов посетил Дмитрия Никитича Бегичева,

писателя, брата своего друга, жившего в доме жены в Староконю-

шенном переулке (д. 4) и писал оттуда С.Н.Бегичеву, которого на

этот раз в Москве не было.

10 сентября вместе с канцеляристом А.К.Амбургером, назначен-

ного в русскую миссию в Персии, Грибоедов выехал из Москвы, где

все ему тогда не понравилось. Из Воронежа он писал Бегичеву то

письмо, где досадовал на москвичей, среди которых не мог он быть

понятым («пророком»). Возможно, именно к 1818 г. следует отнести

рассказ англичанина Ф.Я.Эванса, дошедший в пересказе мемуарист-

ки Новосильцевой, о том, как по Москве распространился слух,

будто Грибоедов сошел с ума, и встревоженные друзья спешили его

навестить, чтобы проверить справедливость слуха. Ф.Я.Эвансу Гри-

боедов «рассказал, тревожно ходя взад и вперед по комнате, что дня

за два перед тем был на вечере, где его сильно возмутили выходки тогдашнего общества, раболепное подражание всему иностранному,

и, наконец, подобострастное внимание, которым окружили какого-

то француза, пустого болтуна. Негодование Грибоедова постепенно

возрастало, и, наконец, его желчная природа высказалась в порыви-

стой речи, которой все были оскорблены. У кого-то сорвалось с

языка, что "этот умник" сошел с ума, слово подхватили, и те же Заго-

рецкие, Хлестовы, гг. N. и О. разнесли его по всей Москве.

— Я им докажу, что я в своем уме,— продолжал Грибоедов, окон-

чив свой рассказ.— Я в них пущу комедией, внесу в нее целиком этот

вечер: им не поздоровится. Весь план у меня уже в голове, и я чувст-

вую, что она будет хороша»²⁷. Так, возможно, и зародилась тогда

мысль о «Горе от ума».

Недолюбливал Москву Грибоедов и позже. В воспоминаниях

Н.В.Шимановского расказано, как в крепости Грозной драматург

спорил с Сергеем Ермоловым, родственником генерала: тот «защи-

щал Москву, которую Грибоедов, как и всегда, клеймил своими сар-

казмами»²⁸.

В конце января 1823 г. Грибоедов в Тифлисе уже собирался в дли-

тельный отпуск, в Москву. 20 февраля он выехал и в начале марта

уже читал С.Н.Бегичеву два первых акта своей новой комедии «Горе

уму». После критических замечаний друга сжег несколько листов, за-

менив их другими.

В апреле он много общался с В.Ф.Одоевским. Владимир Федоро-

вич Одоевский (1803—1869), москвич, дальний родственник Грибое-

дова, был близок ему по мироощущению. Высоко ценил его Грибое-

дов, называя мудрецом — за философский склад ума и характер

творчества. Одоевский жил, скорее всего, в доме отца — д. 7/9 на

углу Малого Козловского и Фурманного переулков (дом не сохра-

нился). По собственным его словам, Грибоедов читал ему «почти все

"Горе от ума", когда еще ни одного стиха не было записано на бума-

ге»²⁹. Одоевский выступил одним из первых в защиту комедии от на-

падок литературных староверов.

29 апреля состоялась свадьба С.Н.Бегичева с Анной Ивановной

Барышниковой. Грибоедов был на ней шафером, и когда держал над

головой друга венец, руки его тряслись: «Мне вообразилось, что тебя

отпевают и хоронят»,— говорил он Бегичеву.

В конце апреля Грибоедов посетил П.А.Вяземского, с которым

был знаком еще до войны. По свидетельству сына Вяземского, Павла

Петровича, жили они тогда на углу Большой Садовой и Живодер-

ки — в Грузинах, цыганском предместье Москвы. 30 апреля Вязем-

ский писал А.И.Тургеневу: «Здесь Грибоедов персидский. Молодой

человек с большой живостью, памятью и, кажется, дарованием. Я с

ним провел еще только один вечер»³⁰. В тот вечер драматург читал

Вяземскому «Горе от ума». П.А.Вяземский потом в шутку гордился

тем, что в знаменитой комедии есть одна его «точка»: он предложил

разделить реплику во II действии: «Желал бы с ним убиться...» —

«Для компаньи?», которая до того вся принадлежала .Чацкому, а те-

перь разделилась между ним и Лизой³¹. Это свидетельство Вяземско-

го документально подтверждается ранним автографом комедии, от-

разившим указанную перемену.

Для наблюдений московского света весной 1823 г. Грибоедов бы:

вает во многих домах, посещает балы, пикники и праздники, жадно

впитывая впечатления, к которым у него теперь особое, заинтересо-

ванное отношение.

Другого рода общения — с литераторами, друзьями. 12 мая

Д.В.Давыдов писал А.П.Ермолову, что познакомился с Грибоедо-

вым и ежедневно видится с ним, у него бывает. Денис Васильевич Да-

выдов (1784—1839), поэт, партизан Отечественной войны, жил тогда

в Трубниковском переулке и находился в отставке. Грибоедов был

дружески к нему расположен и писал С.Н.Бегичеву из Петербурга 4

января 1825 г.: «Дениса Васильевича обнимай и души от моего

имени. Нет, здесь нет эдакой буйной и умной головы, я это всем твер-

жу; все они сонливые меланхолики, не стоят выкурки из его труб-

ки»³². И еще о Давыдове: «Завтра я еду в деревню, и если о ком сожа-

лею, так это о нем, истинно могу сказать, что еще не довольно насла-

дился его беседою»^.

Дружба их прервалась в 1827 г., когда Давыдов превратно истол-

ковал отношение Грибоедова к А.П.Ермолову, отставленному от ко-

мандования Отдельным Кавказским корпусом.

19 мая Грибоедов запиской пригласил к себе Т.Этье, жившего в

Москве офицера французской армии, служившего у персидского

принца Аббаса-Мирзы,— пообедать и познакомиться с А.В.Всево-

ложским.

Александр Всеволодович Всеволожский (1793—1864) числился на

службе в московском архиве Коллегии иностранных дел. Вместе с

братом Никитой, приятелем Пушкина и основателем общества «Зе-

леная лампа», он получил колоссальное наследство. Александр Все-

володович был зятем княгини Трубецкой и стоял во главе литератур-

но-художественного «знаменского общества», и Грибоедов мог бы-

вать вместе с ним у Трубецких в их великолепном доме на Покровке

(д. 22) постройки великого Растрелли и в их подмосковном имении

Знаменское, расположенном по соседству с Ясеневым.

10 июля Грибоедов и Т.Этье были на обеде у Всеволожского. 29

июля Грибоедов выехал из Москвы в деревню Бегичева Тульской гу-

бернии, где работал над завершением «Горя от ума». На другой день

в Москву приехал В.К.Кюхельбекер, в тот же день писавший своей

матери: «Грибоедов уехал из Москвы накануне моего приезда: мне не

везет»**.»-^

Из деревни с Бегичевым Грибоедов вернулся в Москву 20 сентября 1823 г., и поселился он не в родительском доме. В Москве литера-

турная работа активно продолжалась. Грибоедов пишет стихотворе-

ние «Давид» и пересылает его Кюхельбекеру для публикации в аль-

манахе «Мнемозина». Альманах издавали В.Ф.Одоевский и В.К.Кю-

хельбекер. Последний в это время оставался в Москве и жил в Боль-

шом Конюшковском переулке, д. 27. Дом этот не сохранился, есть

только его фотографии. Вероятно, драматург бывал и у другого де-

кабриста, Е.П.Оболенского, который жил рядом с родительским

домом Грибоедова — на Новинском бульваре, 13.

Осенью для открытия нового театра в Москве драматург работа-

ет над прологом о Ломоносове — «Юность вещего». К открытию те-

атра он этот пролог написать не успел.

С П.А.Вяземским он работает над водевилем «Кто брат, кто се-

стра»: Вяземский писал прозаическую основу, Грибоедов — стихи.

Известны две записки Грибоедова этого времени к композитору

А.Н.Верстовскому с просьбой положить на музыку стихотворения '

этого водевиля. Верстовский жил в доме № 16 по Сивцему-Вражку

(не сохранился). Между тем началось распространение комедии

«Горе от ума» в списках. С ранней рукописи («Музейный» автограф)

был сделан «Бехтевский» список (по фамилии владельца). Некто

В.П.Бурнашов рассказал в печати не вполне заслуживающий дове-

рия анекдот о том, как Грибоедов, желая познакомиться со старой

княжной Варварой Петровной Волконской, одной из первых фрей-

лин Екатерины II, жившей в Москве и умершей в 1830 г. от холеры в

возрасте 74 лет,— не будучи ей представлен, прибег к хитрости: про-

ходя мимо дома ее на Самотеке, он притворно упал в обморок, был

внесен в дом и представлен княжне. После этого драматург будто бы

привез ей рукопись «Горя от ума» в самой ранней редакции; с этой

рукописи в 1823 г. генерал Иван Никитич Скобелев собственноручно

снял для себя копию³⁵- Ни та, ни другая рукописи, впрочем, не сохра-

нились.

Известность Грибоедова быстро растет. В дневнике историка

М.П.Погодина 10 декабря появляется запись: «Говорил с княжною

А.И.Трубецкой о Грибоедове»³⁶. 17 декабря помечена копия стихо-

творения «Давид» в альбоме А.И.Ланской (рожд. Одоевской)³⁷.

Пушкин в Одессе изобразил Грибоедова в рукописи II главы «Евге-

ния Онегина» и спрашивал письмом П.А.Вяземского: «Что такое

Грибоедов? Мне сказывали, что он написал комедию на Чедаева...»³⁸

А.А.Шаховской в письме из Петербурга к В.Ф.Одоевскому просит

напомнить Грибоедову о своей любви к немуЭ9.

Тем временем Грибоедов живет у С.Н.Бегичева в богатом доме

дворян-промышленников Барышниковых (Мясницкая, 42). Дом до-

пожарной постройки, XVIII в., работы М.Ф.Казакова: внушитель-

ная решетчатая ограда, два парадных въезда, двор. Здание хорошо

сохранилось. Владельцы дома потом менялись. В нем помещалась

Мясницкая больница, для которой он был куплен. В советское время

здесь был Дом врача; в настоящее время — редакции газет и многое

другое. Грибоедов поселился в доме на Мясницкой в сентябре 1823 г.

и жил здесь до июня 1824 г. Здесь он работал над отделкой своей ко-

медии, много импровизировал на рояле и подарил Е.П.Соковниной,

племяннице Бегичева, сочиненный им вальс; встречался с В.Ф.Одоев-

ским, В.К.Кюхельбекером, А.Н.Верстовским, Д.В.Давыдовым, читал

С.А.Соболевскому отрывки из «Горя от ума», содействовал Кюхель-

бекеру в поступлении на службу. Кюхельбекер также жил в этом

доме, состоя учителем при детях.

Т.Этье, женившийся 14 апреля 1824 г. на А.Корде, пригласил Гри-

боедова и А.В.Всеволожского расписаться в качестве свидетелей в

его брачном контракте.

В конце декабря 1823 г. Грибоедов написал прошение об отпуске

за границу для лечения. К прошению приложил справку профессора

В.М.Воробиевского о том, что страдает «ревматической болью в

груди и кровохарканьем.» По представлению А.П.Ермолова, 1 мая

1824 г. разрешение на отъезд было получено. Грибоедов, однако, не

смог им воспользоваться из-за отсутствия средств: отпуск был предо-

ставлен без оплаты содержания.

Грибоедов по-прежнему — завзятый театрал, активный посети-

тель театров. Театр в это время для людей его круга — благодатное

поле проявления «гражданами кулис» своей независимости, демон-

стративного выражения вкуса и своих театральных симпатий.

Известно, что Катенин был выслан из Петербурга в связи с тем,

что бурно аплодировал Каратыгину, а не кому-то другому. Позднее

и Грибоедов в Петербурге вступил в соперничество с генерал-губер-

натором Милорадовичем из-за танцовщицы Телешовой.

На одном из спектаклей московского театра Грибоедов и компо-

зитор А.А.Алябьев, поддержанные частью публики, громко вызыва-

ли понравившихся им артистов, в то время как другая часть публики,

наоборот, шикала. В зале поднялся шум. Во время антракта к дру-

зьям подошел полицмейстер с квартальным надзирателем и, обраща-

ясь к Грибоедову, спросил: «Как ваша фамилия?» — «Я Грибое-

дов».— «Кузьмин, запиши»,— приказал полицмейстер квартально-

му.— «Ну, а ваша как фамилия?» — спросил в свою очередь Грибое-

дов.— «Это что за вопрос?» — «Я хочу знать, кто вы такой».— «Я

полицмейстер Ровинский»,— ответил тот.— «Алябьев, запиши»,—

сказал Грибоедов приятелю⁴⁰.

Александр Александрович Алябьев (1787—1851) написал музыку

на стихи Грибоедова «Ах, точно ль никогда ей в персях безмятеж-

ных...» Дружеские отношения с ним Грибоедова поддерживались му-

зыкальными интересами и, возможно, сослужили известную службу

при создании «Горя от ума». По некоторым сведениям, Грибоедов

воспользовался любимым присловьем композитора: «Служить бы рад, прислуживаться тошно», вставив его в речи Чацкого. Некоторые

черты Алябьева он, вообще, возможно, отразил в образе Чацкого.

В мае 1824 г. Грибоедов и Вяземский присутствовали в театре на

Моховой. Шел водевиль А.И.Писарева «Учитель и ученик, или

В чужом пиру похмелье». В нем Вяземский был задет куплетами и

выведен под именем Мишурского. Из этого ли или из многого друго-

го возникла литературная перепалка и вражда с сотрудниками «Вест-

ника Европы» М.А.Дмитриевым и А.И.Писаревым, убежденными

консерваторами, крикливо выступавшими против новейших веяний

в литературе, так что даже покровительствовавший им издатель жур-

нала М.Т.Каченовский вынужден был «просить почтенного Белуги-

на (псевдоним А.И.Писарева.— А.Г.) и других господ литераторов

на будущее время освободить его от спорных статей»⁴!.

Премьера водевиля «Кто брат, кто сестра» была назначена на 24

января 1824 г., в бенефис М.Д.Львовой-Синецкой. В этот день Гри-

боедов с некоторыми знакомыми обедал у Вяземского. За обедом

Д.В.Давыдов заметил, что Грибоедов волнуется в ожидании спектак-

ля. В ответ на это Грибоедов, всегда способный на эксцентрические

поступки, вечером не поехал в театр. Пьеса имела посредственный

успех, но была поставлена на московской сцене во второй, третий и

четвертый раз.

8 февраля в театре шла другая пьеса Грибоедова — «Притворная

неверность», а 14 февраля и 20 мая — «Своя семья, или Замужняя не-

веста». «Притворная неверность» ставилась также 30 апреля.

Но главная забота драматурга состояла не в этом: все его надеж-

ды и помыслы связывались с «Горем от ума». В марте Грибоедов

читал свою комедию у самого Ф.Ф.Кокошкина, жившего на Воздви-

женке, д. 13 (не сохранился). С этим чтением драматург связывал на-

дежды на публикацию своего произведения и продвижение его на

сцену. Но случилось обратное: можно подозревать, что именно после

этого Ф.Ф.Кокошкин, сам претендовавший на известность в качест-

ве драматурга и тискавший свои пьески во враждебном Грибоедову

«Вестнике Европы», представил генерал-губернатору Д.В.Голицыну

«мнение», будто «Горе от ума» «есть прямой пасквиль на Москву»^

В мае 1824 г. Грибоедов передал Бегичеву ранний, «Музейный»,

автограф своей комедии, а для себя изготовил новый, беловой спи-

сок. С «Музейного» автографа в том же году снял копию двоюрод-

ный брат Бегичева И.П.Бехтеев.

В мае Грибоедов встретился с еще одним примечательным мос-

квичом — Федором Ивановичем Толстым (1782—1846), прототипом

фигурирующего в речах Репетилова «ночного разбойника, дуэлис-

та».

Офицер лейб-гвардии Преображенского полка, граф Ф.И.Тол-

стой — бретер, картежник, убивший на дуэлях 11 человек, в поисках

приключений принял участие в кругосветном путешествии И.Ф.Кру-

зенштерна, но за буйное поведение был высажен на берег, но не Аляс-

ки, как утверждали некоторые, а в Петроцавловске-Камчатском. Он

получил после того кличку «Американец». В Отечественной войне

проявил себя храбрым офицером; был в дружеских отношениях со

многими литераторами. Ссора его с Пушкиным и ожидавшаяся

дуэль счастливо закончилась примирением и дружбой, так что

Ф.И.Толстой был даже сватом поэта при женитьбе его на Н.Н.Гонча-

ровой. Пушкину он послужил прототипом Зарецкого в «Евгении

Онегине».

Ознакомившись со списком комедии, принадлежавшим декабрис-

ту Ф.П.Шаховскому (этот список хранится теперь в Отделе рукопи-

сей Российской государственной библиотеки). Толстой написал на

нем свои замечания. Вместо: «В Камчатку сослан был...» поставил:

«В Камчатку черт носил... (ибо сослан никогда не был)»; вместо: «И

крепко на руку нечист» — «В картишках на руку нечист. (Для вернос-

ти портрета сия поправка необходима, чтоб не подумали, что ворует

- табакерки со стола...)». Жил Толстой в 1824—1832 гг. в доме № 26 по

Сивцеву-Вражку; дом этот не сохранился.

-—'"29 мая Грибоедов выехал из Москвы в Петербург. Сделал он это

неожиданно и «тайно» даже для друга, у которого жил, за что изви-

нился перед Бегичевым в письме от 10 июня. «Неожиданной тайной»,

о которой писал здесь Грибоедов, очевидно, был донос Кокошкина,

после которого драматургу открылась бесперспективность его уси-

лий обнародовать свою комедию в Москве. Многочисленные мос-

ковские Фамусовы, Скалозубы, Молчалины почувствовали всю

опасность для себя этой комедии. В Москве ей не было ходу, и Гри-

боедов устремился в северную столицу, чтобы издать там «Горе от

ума» при поддрежке знакомых из сильных мира сего и правительст-

венных кругов. Удалось это только частично: в альманахе Ф.Булга-

рина «Русская Талия» в изуродованном цензурой виде было напеча-

тано несколько явлений I действия и все III действие. Пьеса таким

образом была как бы легализована, и это дало возможность поме-

щать в печати отрывки и цитаты из этих и других, еще не опублико-

ванных, но хорошо знакомых по спискам частей комедии. Появились

и первые рецензии. 22 декабря 1824 г. впервые в печати — в журнале

«Московский телеграф» № 1 В.Ф.Одоевский (за подписью «У.У».) в

статье «Взгляд на Москву в 1824 г.» ссылался на «Горе от ума», цити-

руя из I действия: «Что нового покажет мне Москва...» и т.д. Во 2-м

номере того же журнала Н.А.Полевой дал восторженную оценку тех

отрывков из комедии Грибоедова, которые были напечатаны в аль-

манахе. Началось обсуждение «Горя от ума» в печати, особенно мос-

ковской, где выступил М.А.Дмитриев. Ему отвечал В.Ф.Одоевский

В эпиграмматической борьбе с Дмитриевым и Писаревым принял

участие С.А.Соболевский: Собрались школьники, и вскоре

Михаиле Дмитриев рецензию скропал,

В которой ясно доказал,

Что «Горе от ума» не Мишенькино горе⁴³.

Между тем, в мае 1825 г. Грибоедов уже выехал из Петербурга к

месту службы через Киев и Крым. Москву он то ли миновал, то ли

проехал ее очень спешно: так что не был у С.Н.Бегичева. Москва

барская по-прежнему постыла ему.

14 декабря 1825 г. многое изменило в жизни Грибоедова и стра-

ны. В крепости Грозной специально туда направленным фельдегерем

Грибоедов был взят под стражу 22 января 1826 г. и вывезен в Петер-

бург. В Москве С.Н.Бегичев, опасаясь ареста, сжег ряд писем Грибо-

едова.— «Самые интересные письма Грибоедова сгорели у меня в на-

чале 1826 года»,— сообщал он потом Наумову⁴⁴.

Путь лежал через Москву, и очередной заезд Грибоедова в род-

ной город был подневольным и глубоко тайным: 6 или 8 февраля

1826 г. арестованный по делу декабристов Грибоедов на пути в Пе-

тербург в сопровождении фельдъегеря Уклонского добрался до зна-

комых арбатских переулков. Было около четырех часов дня.

С дороги он приехал прямо в дом Д.Н.Бегичева в Старой Коню-

шенной, в приходе Пятницы Божедомской. Дом, принадлежавший

сестре Д.В.Давыдова, Александре Васильевне, на которой был женат

Д.Н.Бегичев, сохранился: Староконюшенный пер, 4. Правда, при об-

новлении его в конце XIX в. одноэтажный ампирный особняк пере-

делан с фасада по новой моде.

Дом этот, видевший в своих стенах многих выдающихся предста-

вителей русской культуры первой трети XIX в., достопамятный и в

последующие эпохи (в 1919 г. в этом доме собирался Пушкинский се-

минар, руководимый Вяч. Ивановым⁴⁵; здесь долго жил литературо-

вед и переводчик Е.А.Гунст),— находится теперь в жалком состоя-

нии, лишен мемориальной доски, не взял под охрану. Соседний Дом

ученых настаивал на его сносе, чтобы построить на его месте свою

столовую⁴⁶.

Грибоедову дом был знаком и ранее: здесь у Д.Н.Бегичева он

бывал в 1818 г. Супруги Бегичевы летом 1823 г. были одними из пер-

вых слушателей и очевидцами создания «Горя от ума», и даже прото-

типами Горичей в одном из эпизодов комедии.

К С.Н.Бегичеву на Мясницкую Грибоедов на сей раз не поехал,

опасаясь компроментировать его, бывшего члена Союза Благоденст-

вия, в глазах властей. Да и не знал, видимо, в тот момент, не подверг-

ся ли тот тоже аресту. Дмитрий же Бегичев, прототип Платона Ми-

хайловича Горича, был в значительной степени аполитичен.

Дмитрий Никитич запиской вызвал к себе брата с Мясницкой,

вместе обедали. Степан Бегичев ввел Грибоедова в курс событий.

В два часа ночи Грибоедов с Уклонским выехали в Петербург.

У Д.Н.Бегичева Грибоедов написал записку Б.И.Иону, прося его

«предупредить мать и сестру, чтобы они не напугались...»⁴⁷

Лишь через два дня после проезда Грибоедова через Москву

С.Н.Бегичев посетил мать драматурга на Новинском бульваре, и она

с обычной своей заносчивостью ругала сына: «"карбонарий", и то, и

се, и десятое»⁴⁸.

Москва тем временем помнит о нем, беспокоится о нем, радуется

освобождению его в начале июня. А.А.Муханов в письме к брату

Владимиру спрашивал его 14 июня 1826 г.: «Что делает любезный

Грибоедов? Отчего он не едет в Москву?»

Грибоедов появился в Москве в середине июля 1826 г. Настроен

он мрачно. Только что казнены друзья-декабристы. В Москве ж в это

время — приготовления к коронации: здесь собрались гвардейские

полки, прибыли иностранные гости. Праздничное оживление сочета-

лось с тревогой и подавленным состоянием общества после только

что состоявшейся казни: надеялись, что она не состоится, многие

ждали облегчения участи узников.

19 июля в Кремле отслужен был благодарственный молебен по

поводу «избавления от крамолы, угрожавшей бедствием всему Рос-

сийскому государству». Николай I приехал в Москву 20 июля и оста-

новился в Петровском дворце. 24 июля был инсценирован торжест-

венный въезд его в Москву.

В настроении Грибоедова не было. ничего праздничного. В доме

своего друга, поэта Степана Дмитриевича Нечаева (1792—1860) он

встретился с писателем Михаилом Николаевичем Макаровым

(1789-'-1847), и на просьбу его создать что-либо подобное «Горю от

ума» отвечал так: «Душа моя темница, и я написал трагедию из

вашей Рязанской истории»⁴⁹ (Макаров был уроженцем Рязанской гу-

бернии). А.А.Муханов сообщал из Москвы в Петербург брату: «Гри-

боедова здесь видел, он бледен* как смерть и похудел очень»⁵⁰.

Барон Аш писал А.А.Ивановскому из Москвы 29 июля: «Творец

«Горя от ума» имел на меня 'такое впечатление, как и на вас; я нашел

в нем все те достоинства/которые вы ему приписываете, и потому

довольно к нему привязан <...> Он велел мне сказать, что так же хво-

рает и было чуть-чуть не рассыпался»⁵¹.

ПЬедстояло вернуться на Кавказ к месту службы. Между тем туда

был дослан И.Ф.Паскевич, родственник Грибоедова, женатый на его

кузине,— с явной цельк> сменить там на посту командира Отдельно-

го Кавказского корпуса генерала А.П.Ермолова, которому новый

царь не доверял политически.

Это ставило Грибоедова в затруднительное, двусмысленное поло-

жение. Служить при Паскевиче ему не хотелось. Мать, однако, решительно того требовала. По словам М.С.Грибоедовой, Настасья Фе-

доровна решила проблему обманным способом: она пригласила

сына с собой помолиться у Иверской (часовня Иверской Божьей Ма-

тери у въезда на Красную площадь со стороны Охотного ряда, у Вос-

кресенских ворот Китай-города, снесена в 1930 г., теперь восстанов-

лена).— «Приехали, отслужили молебен... вдруг матушка упала

перед братом на колени и стала требовать, чтобы он согласился на

то, о чем она будет просить... тогда она объявила ему. чтобы он ехал

служить к Паскевичу. Делать было нечего, он поехал»⁵².

Биограф Грибоедова Д.А.Смирнов датировал этим временем

также рассказ С.Н.Бегичева о том, как Грибоедов «встретил в Мос-

кве дочь какого-то частного пристава, которая похожа лицом на

жену его (С.Н.Бегичева.— А. Г.) Анну Ивановну, и даже задумал

было жениться»⁵³.

В Москве Грибоедов на этот раз пробыл около месяца. В середи-

не или во второй половине августа 1826 г. он выехал из Москвы на

Кавказ. 3 сентября он был уже в Тифлисе. Видимо, он не дождался

торжества коронации — 22 августа, сопровождавшегося шумными

празднествами, иллюминацией и балами. Спешил ли драматург к то-

варищам по службе или постылы ему были коронационные торжест-

ва? — Вполне объяснимо и это: под впечатлением совершившихся

казней настроение многих было весьма не праздничным. «Весьма

многие остались у себя в деревнях,— сообщал в «Записках» А.И.Ко-

шелев.— ...Император был чрезвычайно мрачен; вид его производил

на всех отталкивающее действие; будущее являлось более чем груст-

ным и тревожным»⁵⁴. П.А.Вяземский намеренно вернулся в Москву

из деревни «к шапочному разбору», когда торжества по случаю коро-

нации уже затухали.

"', '      , I

10 февраля 1828 г. при активном участии Грибоедова в Туркман-

чае был заключепн выгодный для России мир с Персией. Доставить

Туркманчайский трактат в Петербург поручено было Грибоедову.

Через Москву Грибоедов проезжал в первой половине марта

1828 г. К С.Н.Бегичеву заехал только на два часа. Рассказывал, что

просил Паскевича представить его за Туркманчайский мир только к

денежному вознаграждению: «Дела моей матери расстроены, деньги

мне нужны, я приеду на житье к тебе»⁵⁵. \

В Москве он заехал также к смещенному генералу А-П.Ермолову,

бывшему своему начальнику, но в этом потом раскаялся: ..«Этого я

себе простить не могу,— говорил он потом в Петербурге некоторым

знакомым, в том числе П.А.Каратыгину,— уго мог подумать Ермо-

лов? Точно я похвастать хотел... а ей-Богу Заехал к нему по старой

памяти»⁵⁶.                             ^

Тогда же в Москве виделся он с поэтом и» мемуаристом А.Н.Му-

равьевым⁵⁷.

14 марта Грибоедов уже в Петербурге, где его встречали торжест-

венно.

10 июня 1828 г. Грибоедов приехал в Москву в свой последний

раз. Он направлялся в Персию в качестве главы русской миссии и

полномочного министра при персидском дворе, был озабочен подбо-

ром сотрудников. В Москве ему представились секретари —

И.С.Мальцев и К.Ф.Аделунг. Грибоедов поселил их у себя, в доме

матери. Он спешил и мало кого повидал в этот приезд. С.Н.Бегичева

в Москве тогда не было: Грибоедов посетил его на дальнейшем пути

к югу и провел с ним три дня в его тульском имении Екатерининском.

Это была их последняя, невеселая встреча. «Веселость моя исчез-

ла»,— говорил драматург. Прощались грустно.

12 июня Грибоедов выехал из Москвы навсегда. Перед отъездом

написал Булгарину письмо с рядом поручений: поговорить с

А.В.Всеволожским об уплате долга В.Ф.Одоевскому за Н.Ф.Грибое-

дову (5000 рублей), срисовать в герольдии его «дурацкий» герб. Про-

сил помочь сестре из оставленных у него денег.— Все распоряжения

таковы, как будто человек сводит последние счеты с жизнью.

Многие другие места — улицы, площади, строения — помнят

Грибоедова в Москве: Кремль с его соборами, великолепный баже-

новский Дом Пашкова, зал Благородного собрания — форум мос-

ковского дворянства на углу Большой Дмитровки и Охотного ряда,

церковь Всех Скорбящих радости на Ордынке, Никола в Пыжах,

Воскресение в Кадашах, Василий Блаженный, бульвары. Преснен-

ские пруды — все эти немые дошедшие до нашего времени свидетели

жизни Грибоедова и его современников в Москве.

Путешествуя в 1819 г. из Тифлиса в Тавриз и осматривая «Крас-

ный мост» через реку Храм, восхищаясь его безымянным зодчим,

Грибоедов вспоминал «строителя Бетанкура» (1758—1824) — фран-

цуза, работавшего в России. В 1817 г. он построил в Москве здание

экзерциргауза — манеж, в котором размещается теперь Выставоч-

ный зал. Это строение тоже — свидетель пребывания в Москве Гри-

боедова.