ИСТОРИЯ ВЕЛИКОЙ РУСИ
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА САЙТ ЕВДОКИМОВА ЕВГЕНИЯ.

HTTP://CLARINO2.NAROD.RU     E-MAIL: STUDIO18@MAIL.RU

ИСТОРИЯ

ЛИТЕРАТУРА

СТАТЬИ

ФИЛОСОФИЯ

ЛИТЕРАТУРА

ГЛАВНАЯ

КАРТА САЙТА

ЗАКАВКАЗЬЕ

WEB-ДИЗАЙН

Е-MAIL

 Последние новости

     Часть 2

       Готовясь к войне с Византией, киевский князь "нанял" печенегов, т.е. послал богатые подарки их вождям, и взял у них "талей" -заложников. Получив дань от императора, русы отплыли на восток, но прежде Игорь "повеле печенегам воевати болгарсъку землю". К войне против болгар печенегов подталкивали , возможно, не одни русы, но и греки. Византия не отказалась от намерения ослабить Болгарию и вновь подчинить ее своей власти. Завершив военные действия русы и греки обменялись посольствами и заключили мирный договор. Из договора следует, что сферой особых интересов Византии и Руси был Крым. Ситуация на Крымском полуострове определялась двумя моментами: давним византийско-хазарским конфликтом и появлением норманнского княжества на стыке византийских и хазарских владений. Главным опорным пунктом империи в Крыму оставался Херсонес (Корсунь). Составители договора посвятили специальную статью Корсунской феме (провинции). "А о Корсуньстей стране. Елико же есть городов на тоя части, не не имать волости князь руский, да воюет на тех странах, и та страна не покаряется вам, и тогда, аще просить вой у нас князь руский, да воюет, да дам ему елико ему будет требе". А. А. Шахматов счел приведенный текст искаженным и предложил внести в него поправку, полностью меняющую его смысл. "Греки, - писал исследователь, - разрешают русскому князю воевать Корсунскую страну, если она выйдет из повиновения, и соглашаются помогать ему присылкой войск". Предложенное исправление кажется неудачным. Крым был полем постоянных военных столкновений между Византией и Хазарией, что и нашло отражение в приведенной статье. Первый пункт статьи имел в виду византийские владения в Крыму, "елико же есть городов на тоя части", т.е. захватывать земли в "Корсунской феме. Русскому князю запрещалось "имать волости", т. е. захватывать владения хазар в Крыму. Более того, договор обязывал русского князя воевать ("да воюет") с врагами Византии в Крыму. Если "та страна" (хазарские владения) не покорится, в этом случае император обещал прислать в помощь русам свои войска. Фактически Византия поставила цель изгнать хазар из Крыма руками русов, а затем поделить из владения. Соглашение было выполнено, хотя и с запозданием более чем на полвека. Киевскому княжеству досталась Тмутаракань с городами Таматархой и Керчью, а Византия завоевала последние владения хазар примерно в районе Сурожа. Прямую помощь византийцам оказал при этом конунг Сфенг, дядя киевского князя.
     Константин Багрянородный привел сведения о путях из Меотидского (Азовского) моря через нынешний Сиваш и Перекоп ("ров" древних времен) в низовьях Днепра. Описание местности между Днепром и Приазовьем он предварил словами о том, что с Днепра русы продвигаются в Черную Болгарию. Договор 944г. предусматривал, что в случае, если черные болгары начнут воевать "в стране Корсуньстей", русский князь должен по приказу императора напасть на них с тыла: "и велим князю рускому, да их не пущает, пакостять стране его". Как видно, черные болгары прикочевали в Приазовье и создали угрозу византийским владениям в Крыму.
     Константин Багрянородный написал трактат "Об управлении империей" вскоре после заключения союза с Игорем. Исследователи выражают удивление по поводу того, что в стратегической доктрине Константина Багрянородного отсутствует малейший намек на союзные отношения империи с Киевской Русью. Однако объяснить это достаточно просто. В середине X в. Киевская Русь еще не была могущественным государством, еще не насчитывала даже вековой истории. В расчетах византийской дипломатии русам отводилась скромная роль - помочь Византии в ее войне с хазарами в Крыму.
     Потеря войска и флота в 941 г. ослабила мощь киевских конунгов и возродила соперничество между ними из-за власти и дани.
     Под управлением Игоря находилась прежде всего земля полян. Поблизости от Киева располагалось более многочисленное племя древлян - "Деревская земля". Игорю, как подчеркивали новгородские летописи, пришлось уступить богатую древлянскую дань конунгу Свенельду. Собрав с древлян "по черной куне (шкурке куницы) от дыма (с очага)", дружина Свенельда "изоделась" в богатое платье, что вызвало зависть киевской дружины. По настоянию дружины киевский конунг отправился к древлянам и повторно собрал с них дань. Явное беззаконие норманнов возмутило старейшин славянского племени. "Князь" (старейшина) Мал захватил Игоря в плен и предал его казни. Киевский князь был привязан к стволам деревьев и разорван надвое.
     После гибели Игоря карательный поход в "Деревы" возглавили конунги Свенельд и Асмольд. Победители отомстили за Игоря перебив 5000 древлян.
     Кровавые события в "Деревах" были вызваны спором между двумя конунгами, а вернее, между их дружинами из-за "деревской" дани. После замирения древлян дань была разделена заново. Вдове Игоря Ольге выделена была треть дани. Ее доля шла в Вышгород. Две трети дани стали поступать в Киев дружине. Когда сын Ольги Святослав вырос, он посадил в Деревской земле своего сына Олега и тем самым окончательно закрепил древлянскую дань за своим родом.
     Мирные договоры с греками создали благоприятные условия для развития торговых и дипломатических отношений между Киевской Русью и Византией. Русы получили право снаряжать любое количество кораблей и вести торговлю на рынках Константинополя. Олег должен был согласиться с тем, что русы, сколько бы их не пришло в Византию, имеют право поступить на службу в императорскую армию без всякого разрешения киевского князя. Очевидно, князь Олег и другие конунги не были связаны между собой отношениями вассалитета. Князю Игорю Византия продиктовала еще более жесткие условия. Он обязался посылать воинов в Византию по первому требованию императора и в том количестве, какое будет указано греками. Договор не предусматривал возвращения норманнских отрядов в Киев после окончания службы в императорской армии.
     Мирные договоры создали условия для проникновения на Русь христианских идей. При заключении договора 911 г. среди послов Олега не было ни одного христианина. Русы скрепили "харатью" клятвой Перуну. В 944 г. в переговорах с греками помимо русов-язычников участвовали и русы-христиане. Византийцы выделили их, предоставив право первыми принести присягу и отведя их в "соборную церковь" - Софийский собор. Исследование текста договора позволило М. Д. Приселкову предположить, что уже при Игоре власть в Киеве фактически принадлежала христианской партии, к которой относился и сам князь, и что переговоры в Константинополе вели к выработке условий установления новой веры в Киеве. Это предположение невозможно согласовать с источником. Одна из важных статей договора 944 г. гласила: "Аще убьет хрестеянин русина, или русин хрестеянина" и пр. Статья удостоверяла принадлежность русинов к языческой вере. Русские послы жили в Царьграде достаточно долго: им надо было распродать привезенные товары. Греки использовали это обстоятельство, чтобы обратить некоторых из них в христианство. Это дало возможность византийским чиновникам включить в заключительную часть договора фразу: "Мы же, елико нас хрестилися есмы, кляхомся церковью святого Илье в соборней церкви..." Приведенная фраза указывает на действие (крещение), которое произошло недавно и продолжалось в настоящий момент. Для идолопоклонников, обожествлявших грозу, присяга во имя Ильи была более понятной, чем присяга во имя Бога в трех лицах. Обращение к Илье облегчало им перемену веры. "Некрещеная русь" поклялась обнаженным оружием от имени Игоря и "от всех бояр и от всех людий от страны Руския". Составленный опытными византийскими дипломатами договор 944 г. предусматривал возможность принятия христианства "князьями", остававшимися во время переговоров в Киеве. Заключительная формула гласила: "Аа иже преступить се (договор - Р. С.) от страны нашея (Руси. - Р. С.), ли князь, ли ин кто, ли крещен ли некрещен, да не имут помощи от Бога..."; преступивший договор "да будет клят от Бога и от Перуна".
     Надежды Византии на близкое крещение Руси не оправдались. Принятие христианства оказалось для русов делом длительным и трудным. Князь Игорь вскоре же погиб. Его вдова Ольга решилась переменить веру лишь много лет спустя после смерти мужа. Автор "Повести временных лет" записал предание о том, что Ольга приняла крещение от императора Константина Багрянородного в Константинополе в 955 г. Однако летописный рассказ пронизан фольклорными мотивами. Если верить летописи, немолодая Ольга произвела на императора столь сильное впечатление, что тот предложил "пояти" ее в жены. Мудрая Ольга отвечала: "Како хочешь меня пояти, крестив мя сам и нарек мя дщерью?" Отказав "жениху", русская княгиня "переклюкала" самого царя.
     Константин VII Багрянородный упомянул о приеме "архонтесы Елги".. Но не знал христианского имени Елены-Елги, а следовательно, княгиня оставалась язычницей во время свидания с ним в 957 г. Состав русской свиты наводит на мысль, что Ольга нанесла визит императору как частное лицо. В ее окружении не было послов от наследника Святослава, игоревых племянников и от конунга Свенельда. "Слы" из свиты Ольги получали столько же денег, сколько ее переводчики, что точно отражало их положение на иерархической лестнице.
     Сохранилось немецкое свидетельство о крещении Ольги - так называемое Продолжение Хроники Региона. Хроника была составлена в середине X в. автором Продолжения был, как полагают, первый киевский епископ Адальберт. Все это придает памятнику исключительную ценность. Как записал немецкий хронист, в 959 г. ко двору германского императора Оттона I явились "послы Елены, королевы ругов (русов), которая при Романе Константинопольском императоре крещена в Константинополе". Послы "просили, чтобы их народу был поставлен епископ и священники". Итак, Ольга - Елена приняла крещение не при Константине Багрянородном, а при его сыне Романе, вступившем на трон после смерти отца в ноябре 959 г. Сомнение вызывает хронология событий, изложенных в немецкой хронике. Ольга не успела бы в течение двух неполных месяцев после крещения снарядить послов в Германию. Необъяснимо промедление Оттона I. Выслушав послов в конце 959 г., император удовлетворил их просьбу и назначил епископа в Киев лишь через год, на Рождество 960 г. Видимо, хронист неточно записал дату прибытия послов. Немецкие анналы XI в., источник независимого происхождения, сохранили следующую запись: "960. К королю Оттону явились послы от народа Руси". Приведенный текст подтверждает предположение, что миссия русов явилась в Германию не в 959 г., а в 960 г. и уже к концу года Оттон объявил о назначении епископа.
     Русская княгиня поступила совершенно так же, как раньше поступил болгарский царь Борис. Приняв крещение от православного греческого патриарха, она тотчас же пригласила латинского пастыря. Немецкий епископ, который должен был ехать в Киев, скоропостижно умер 15 февраля 961 г., и сан епископа Руси был передан монаху Адальберту. Он выехал в Киев в 961 г., а через год вернулся домой ни с чем. Попытка основать в Киеве епископство потерпела неудачу из-за сопротивления языческой норманнской знати, правившей страной после гибели Игоря. Один этот факт разрушает миф об Ольге как правительнице Руси. Однако не следует думать, что старания княгини насадить на Руси христианство не дали никаких результатов. Уже во время первой поездки язычницы Елги в Константинополь в ее свите находился "поп Григорий". А это значит, что люди из ближайшего окружения Ольги сменили веру раньше нее. В 967 г. папа Иоанн XII воспретил назначать на вновь учреждаемую кафедру в Праге лиц, принадлежащих "к обряду или секте болгарского или руского народа, или славянского языка". Вероятно, самая многочисленная христианская община русов находилась в Константинополе, и папа римский опасался присылки в Чехию епископа из Византии. В Царьграде "крещеные русы" занимались разного рода деятельностью: торговали, служили в императорской дворцовой гвардии и пр. Сношения между киевскими и царьградскими христианами русского происхождения способствовали христианизации киевских русов.
     Влияние Ольги на дела управления было, по-видимому, ограниченным. В год смерти Игоря княжичу Святославу исполнилось никак не меньше 8-10 лет. Мстя древлянам за отца, Святослав начал битву, метнув в них тяжелое копье. Копье упало у ног коня, на котором сидел мальчик. Ко времени приезда епископа в Киев Святославу было более 20 лет. Он достиг совершеннолетия. По летописи, Ольга-Елена многократно просила сына переменить веру, но тот неизменно отказывал ей, ссылаясь на мнение дружины. Молодой князь не мог отречься от язычества, пока дружина и ее предводители придерживались старой религии. Два десятилетия спустя, если верить летописному преданию, внук Ольги Владимир закончил беседу о вере с немецкими послами напоминанием о временах бабки: "Идите опять, яко отци наши сего не приняли суть". Владимир говорил от лица всей дружины. Выражение "отцы наши" имело в его устах вполне определенное значение. Епископ Адальберт был изгнан из Киева всей дружиной. По свидетельству новгородской летописи, киевская княгиня держала в своем доме "презвитера" в тайне от народа. Пресвитером был, вероятно, сам Адальберт или один из прибывших с ним латинских священников.
     С именем Ольги связывают важные реформы, относящиеся к учреждению административных центров - погостов и упорядочению системы государственного управления. В доказательство приводят следующий отрывок из летописи XII в.: " В лето 6455 (947) иде Вольга Новугороду, и устави по Мьсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли, знаменья и места и повосты, и сани ее стоятъ въ Плескове и до сего дне". Для верности интерпретации приведенного отрывка следует сравнить его с Записками императора Константина Багрянородного, написанными во времена Ольги в середине X в. С приближением зимы, писал император, русские "архонты выходят со всеми росами из Киева и отправляются в полюдиа, что именуется "кружением", а именно в земли древлян, дреговичей, северян и прочих данников славян. Кормясь там в течение зимы, они в апреле, когда тает лед на Днепре возвращаются в Киев".
     "Поездка" Ольги в Новгород как две капли воды напоминала полюдье, описанное Константином VII. Летописец XII в. озаглавил свое известие "Иде Ольга Новугороду". Но полюдье не было путешествием. Византийский писатель очень точно назвал его "кружением". Именно таким "кружением" была описанная летописцем поездка. В Новгород Ольга отправилась бы обычным путем "из греков в варяги" - по Ловати на Волхов. Вместо этого она прошла через землю ильменских славян с востока на северо-запад по Мсте и Луге, после чего в конце зимы повернула на юг в Псков. Судя по тому, что Ольга оставила свои сани в Пскове, ее полюдье закончилось весной. Но зима как раз и была временем полюдья.
     Константин VII описал полюдье при жизни Ольги на основании бесед с послами. Киевский летописец почерпнул сведения о полюдье Ольги из преданий, спустя столетие. Он не знал термина "полюдье", зато приписал мудрой княгине важную реформу - установление "повостов" и "оброков". Слово "оброк" позднего происхождения, а понятие "погост" ("повост") имело в X в. совсем иное значение, чем в XII в. При Ольге "погост" обозначал языческое святилище и место торга славян ("погост" от слова "гость" - купец). С принятием христианства власти стали разорять капища и на их месте ставить церкви. Крупнейшие погосты превратились к XII в. в центры управления округой. Но при Ольге погосты оставались языческими святилищами по преимуществу.
     Полюдье было простой формой освоения русами славянских земель. Многими чертами полюдье напоминало "вейцлу" - объезд округи для сбора дани и кормления в скандинавских странах.
     Летопись заключает в себе одну любопытную деталь. Рассказ о посещении Ольгой ильменских славян летописец завершает словами: "Ловища ея суть по всей земли, знаменья и места и повосты". Не следует считать, что Ольга сумела соединить административную реформу (учреждение погостов) с заведением княжеской охоты (устройством ловищ по всей земле). Во время "полюдья", как обнаруживается. Русы не только обирали славян, но и кормились охотой.
     Правление Ольги отмечено некоторыми новшествами, не связанными с преобразованием системы управления на новых основах. Помощники Константина Багрянородного собрали достаточно подробные и точные данные о полюдье киевского князя в Южной Руси. Карта, составленная на основе Записок Константина VII, показала, что князь во время полюдья действительно совершал "кружение", проходя через земли древлян, поворачивая на Смоленск и возвращаясь в Киев по левому берегу Днепра через Чернигов. В полюдье уходили "все русы". Понятно, что они не рисковали оставлять надолго пустой город и заходить далеко на север. При Ольге господство русов в Киеве упрочилось, и она впервые предприняла далекое полюдье и стала собирать дань с наиболее населенных земель на северо-западе Руси. Вдова Игоря не заехала в Новгород, остававшийся во владении ее сына, но посетила Псков. Став правительницей, Ольга в придачу к Вышгороду, возможно, получила и Псков, бывший во владении ее родителей. Летописцы записали предание о рождении Ольги в Пскове.
     Зимой киевский князь и прочие архонты с дружинами ("со всеми русами") отправились в полюдье и кормились до наступления весны. В летнее время русы предпринимали военные экспедиции. Полем для их набегов служило Причерноморье и страны Закавказья, прилегающие к Каспийскому морю. Самые крупные набеги на Закавказье русы осуществили после завершения экспедиций против византийцев в 907 и 941 гг. Внешнее совпадение дало повод предположить, что руководство походами на Черное и Каспийское моря осуществлялось из единого центра- Киева: Олег, а затем и Игорь преследовали на Востоке свои политические цели.
     Олег и Игорь не были еще государями, а прочие военные предводители норманнов - их подданными. Походы на Византию были совместными предприятиями викингов. После завершения войны и особенно после заключения мира с греками союзные конунги покидали Черное море и отправлялись на Каспий. К ним присоединялись отряды из Скандинавии. Киевская "династия" не имела ни средств, ни возможностей контролировать действия норманнских отрядов на огромном пространстве от Дуная до Закавказья.
     Завершение войны Игоря с Византией и обмен мирными посольствами благоприятствовали тому, что в византийских источниках появились первые точные данные о славянских племенах и городах. В Записках Константина Багрянородного сведения о Руси были зафиксированы со слов византийцев, ездивших с посольством в Киев, либо послов русов, прибывших в 944 г. в Константинополь для заключения мирного договора. Наиболее подробно в сочинении императора описано путешествие через днепровские пороги, которое сопряжено было со смертельным риском. В Записках воспроизведено скандинавское (русское) и славянское наименование большинства порогов. По мнению лингвистов, славянские названия порогов подверглись в византийской записи меньшему искажению, чем скандинавские. Это указывало на то, что составители Записок использовали славянские источники информации. Знания лица, представившего императорским чиновникам сведения о Руси, ограничивались преимущественно киевской округой. Из семи славянских городов, названных в Записках, четыре располагались в Южной Руси. Их названия (Киова, Чернигога, Вусеград и Вятичев) переданы более точно, тогда как имена двух городов вне киевской округи искажены до неузнаваемости (Мелиниски и Телиуцы). Последнее название вообще не поддается расшифровке. Среди славянских племен названы кривитеины (кривичи), лендзанины (лендзяне) и деревленины (вервиааны, древляне). Об этих племенах автор Записок получил более подробную информацию и поэтому упоминает о них дважды. Кроме них названы северяне (северии), другувиты (дреговичи) и ультины (уличи). Названия племен словен, полочан, витичей, волынян, тиверцев, обитавших вдали от Киева, в Записках не фигурируют. Составители Записок проявили большую осведомленность в отношении Киева и киевской округи. Однако в византийском списке славянских племен отсутствуют поляне, жившие в самом Киеве. В то же время авторы Записок повествуют о неких лендзянах, отсутствующих в "Повести временных лет". Возникает предположение о тождестве этих племен. Как установлено в литературе, слово "ледзяне" воспроизводит самоназвание поляков (lendjane; русск. лядский, ляхи). То же самое значение имеет слово "поляне". Наименование полян великопольских земель и полян из киевской округи совпадает. Примечателен порядок перечисления племен в Записках Константина Багрянородного. Лендзяне упомянуты в одном случае рядом с кривичами, а в другом - рядом с уличами и древлянами. Если соседями лендзян были кривичи (с одной стороны), древляне и уличи (с другой), то это значит, что они обитали как раз в тех местах, которые, по летописи, занимали поляне и радимичи. Это небольшое племя тоже осталось неизвестным Константину Багрянородному, как и племя полян. Можно высказать предположение, что малочисленные племена полян и радимичей были осколками большого племени, сохранявшего единство в середине X в., но распавшегося в XI-XII вв. Отражением этого факта были припоминания об общих родоначальниках и общем происхождении племен, записанные летописцем. "Радимичи бо и вятичи, - утверждал Нестор, - от ляхов: бяста бо 2 брата в лясех - Радим и другий Вятко, и пришедъша седоста Радим на Съежу, и прозвашася радимичи, а Вятько седе с родом своим на Оце, от него же прозвашася вятичи". Радом был одним из старинных городов Польши. Слова "Радим" и "радимичи" соотносятся с этим топонимом.
     Жители Киева считали себя полянами, что и определило отношение летописцев к этому племени: "Мужи мудри в смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дни". Мудрые поляне имели обычай "кроток и тих", к родственникам "великое стыденье имеху" имели "брачный обычай". Напротив того, радимичи, вятичи и их соседи "живяху в лесе, яко же и всякий зверь, ядуще все нечисто и срамословье пред отцы...". Очевидная пристрастность суждения ставила Нестора в затруднительное положение. Если бы он признал, что поляне имеют общих предков с радимичами и вятичами, тогда рассуждения об особой мудрости и добродетелях полян лишились бы основания. Становится понятным, почему летописец решил обойти молчанием вопрос о происхождении полян, хотя проблема происхождения этого племени и его первого князя Кия относилась к числу самых злободневных. Поляки, записал Нестор, поселились на Висле, и "от тех ляхов прозвашася поляне"; "тако же и ти словене пришедшие и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне, седоша в лесах"; "полянам же жившем особе по горам сим" и пр. Объяснив, что древляне получили свое имя, потому что жили в лесу, летописец оставил читателя в полном неведении, почему будущие киевляне, поселившись "на горах", стали именоваться "поляне". Назвав на одной странице польских полян и полян киевских ученый книжник не стал пояснять, в каких отношениях между собой находились эти племена. Между тем название великопольских ляхов-полян строго соотносилось с названием киевских лендзян-ляхов-полян. Имя Киова (араб. Куявия) близко топониму Куявия в Польше. В договоре киевского князя Игоря 944 г. один из старших киевских "архонтов" (конунгов) носил характерное для полян-поляков имя Володислав.
     Исследователи выражали удивление по поводу того, что крохотное племя полян сыграло столь выдающуюся роль в истории Руси. В самом деле, малочисленное племя едва ли могло выжить, а тем более подчинить себе куда более могущественные племена, окружавшие его и занимавшие огромные территории. По признанию Нестора, поляне были "обидимы" ближайшими соседями - древлянами, племенем отнюдь не крупным. Записки Константина Багрянородного объясняют дело. До середины X в. поляне, радимичи, и, вероятно, вятичи сохраняли принадлежность к единому племени лендзян, которое не уступало по численности и могуществу союзу кривичей или ильменских словен. Норманнское завоевание ускорило распад этого племени. Жившие в Поднепровье лендзяне подчинились русам, тогда как вятичи еще долго оставались под властью хазар. Старые племенные связи подверглись разрушению на славянских землях, которые были освоены норманнами в первую очередь. Эти земли первыми подверглись также и христианизации.
     Константин Багрянородный подробно описал полюдье русов. В этом описании отсутствуют поляне и радимичи. Русы не ходили в полюдье к лендзянам (полянам, радимичам) по той причине, что земли лендзян в Поднепровье стали местом их обитания, тогда как вятичи еще оставались данниками хазар.
     Нестор был образованным монахом, талантливым и добросовестным писателем. Его описание быта и нравов древних славян отнюдь не было вымыслом. Летописец лишь следовал впечатлениям современной ему жизни. К началу XII в. киевские поляне не только приняли крещение, но и прониклись христианским духом, тогда как их бывшие соплеменники радимичи и вятичи еще оставались язычниками. В середине X в. лендзяне на всей территории от Киева до земель радимичей за Днепром и вятичей на Оке оставались язычниками. Лишь после принятия христианства различия между столицей и периферией выступили наружу.
     Предание о польском происхождении полян было известно Нестору. Но над ним довлела злоба дня - трения между христианской столицей и языческими окраинами, споры, чья волость - Киевская или Новгородская - была древнее, "кто в Киеве нача первее княжити" и пр. Отвечая на все эти вопросы, киевские летописи изложили легенду о Кие. Летописный рассказ о трех братьях, основателях Киева, по-видимому, имел в основе фольклорный сюжет. Трое братьев Кий, Щек и Хорив приплыли и сели на трех горах (Киевской горе, Щековице и Хоривице), сестра же их Лыбедь села под горой на реке Лыбедь. Легенду о братьях - основателях города или государства можно встретить в фольклорных источников многих стран. Киевские летописцы не преминули сообщить о происхождении Рюрика, Радима, Вятко и пр. и умолчали о происхождении родоначальника всех киевлян - первого киевского князя. Это значительно снижает историческую ценность легенды о Кие.
     Когда возник Киев? Вопрос этот относится к числу наиболее запутанных и спорных в литературе. Некоторые историки без достаточных к тому оснований утверждают, будто Киев был основан князем Кием в V в. н.э. Археологические данные исключают столь раннюю дату. Киев был намного моложе таких городов, как Ладога в Северной Руси, которая существовала уже в VII в.
     Летописные предания о Киеве были записаны лишь в XI-XII вв. К более раннему времени относятся иностранные свидетельства о Киеве (X в.). Это прежде всего Записки императора Константина Багрянородного, составленные не позднее 952 г., а также письмо на древнееврейском языке X в., подписанное членами еврейско-хазарской общины Киева. Оба источника одинаково передают славянское наименование города: Киоава, Киав - в Записках и Кийув - в еврейском источнике. Еврейское письмо было сугубо деловым документом, Записки - политико-географическим трактатом. Неудивительно, что в Записках приведены географические подробности, не нужные в деловой переписке. Из материалов, подобранных для императора его канцелярией следует, что Киев имел, помимо славянского также хазарское название. В Записках фигурируют данные о "крепости Киоава, назывваемой Самватас". Слово "sam" ("высокий") присутствовало в наименовании ряда хазарских крепостей. Применительно к Киеву "sam" указывало на то, что хазарское укрепление располагались на высоком месте - на киевских "горах". Отсутствие хазарского наименования в хазарско-еврейском письме X в. не подрывает доверия к византийскому свидетельству. К X в. Киев превратился в обширное поселение, а название "Самватас" сохранила, видимо, лишь та часть, где располагалось небольшое хазарское укрепление.
     Обращение к наиболее ранним и достоверным источникам дает основание связать возникновение Самватаса-Киева с хазарским завоеванием нижнего Поднепровья. Как полагают, основателями Киева были хазары (Г. Вернадский, О. Прицак). Малочисленное племя полян не могло расположить свою "столицу" на самой границе с "великой степью", так как их город был бы немедленно сметен кочевниками. Норманны, не опасаясь нападений, основывали свои неукрепленные "торговые места" - вики посреди славянских земель. В отличие от виков хазарская фактория на Днепре была крепостью. Однако безопасность Киева обеспечивалась не хазарскими укреплениями, а военной мощью Хазарии, контролировавшей причерноморские степи. Собирая дань со славян, Хазарский каганат ограждал свою днепровскую факторию от набегов степняков.
     Описывая пороги на Днепре, Константин Багрянородный приводит их скандинавские и славянские названия. Среди городов лишь один фигурирует в Записках под двойным названием. Это Киев. Но в этом случае употреблен не скандинавский, а хазарский топоним. Хотя информаторами Константина были норманны-русы и их подданные славяне, скандинавские наименования "Каенугард" (Киев) и "Хольмгард" (Новгород) остались ему неизвестны. Упомянутое императором название "Немогард" близко к славянскому "Новгород" и не имеет ничего общего со скандинавским топонимом "Хольмгард". (Происхождение названия "Хольмгард" не поддается объяснению, поскольку "хольм" обозначает остров, между тем как Новгород стоит на берегу, но никак не на острове.)
     В ранний период ни скандинавы, ни хазары не склонны были предавать исключительное значение днепровской фактории Самватасу. По традиции Хазария использовала древние пути в Византию, пролегавшие через хазарские города в Крыму, а со Скандинавией торговала через Верхнюю Волгу. В географическом комментарии к письму хазарского царя Иосифа, составленном в неизвестное время, приведены важные сведения о многих городских и торговых центрах Хазарии, но наименование "Самватас" в нем отсутствует.
     По летописи, власть Хазар распространялась на земли полян, радимичей и вятичей, иначе говоря, охватывала преимущественно область расселения лендзян. Хазарам не удалось покорить ни одно крупное племя (кривичей, словен, уличей, древлян), жившие за пределами территории лендзян. Исключение составляли северяне, располагавшиеся к югу от радимичей, непосредственно на хазарской границе.
     Для русов хазарский пост Самватас-Киев имел значительно более важное значение, чем для хазар, но лишь до той поры, пока он оставался крайним торговым пунктом на пути "в греки". Как только "царь" русов Хельг утвердился в Крыму, он тотчас перенес свою ставку из Поднепровья в старинный и богатый город Таматарху, откуда можно было торговать с Византией по морю. Сподвижник Хельга Игорь остался в Киеве, но его не титуловали ни "хаканом", ни "царем".
     Судя по скандинавским источникам, Киев пользовался значительно меньшей известностью, чем Новгород. В рунических надписях и памятниках древнескандинавской письменности топоним "Хольмгард" появляется уже в первой половине XI в., тогда как "Кайенугард" - лишь во второй половине XII в.
     Скандинавы освоили Северную Русь много раньше, чем Южную. В их глазах Хольмгард сохранил значение главного города даже после того, как он утратил значение основной базы норманнов в Восточной Европе. Исландские саги нередко изображали всю Русь как владения конунга Хольмгарда.
     Хорошо известна традиция, в силу которой киевские князья сажали на княжение в Новгород старшего сына наследника. Традиция, без сомнения, восходила к тому времени, когда Новгород оставался основным опорным пунктом русов в их походах на юг. Судя по Запискам Константина Багрянородного, к середине X в. архонты русов имели ставку в Киеве, но при этом старший из них, князь Игорь, продолжал держать сына-наследника в Новгороде. Отмеченный факт не означает того, что Новгород остался "столицей" Руси. Ни Новгород, ни Киев, не один другой город не были и не могли быть княжеской столицей в собственном смысле слова, поскольку в середине X в. само Древнерусское государство еще находилось в процессе становления и не имело ни сформировавшейся княжеской династии, ни столицы.
     Согласно русским летописям, Олег пришел в Киев, не задерживаясь в Смоленске. В действительности Верхний Днепр был важнейшим рубежом на пути продвижения норманнов к границам Восточной Римской империи.
     У русов, значится в Записках Константина Багрянородного, есть данники-славяне, "а именно, кривитеины, лендзянины и прочии славинии". Информаторы византийских чиновников называли кривичей первыми среди "прочих славиний" не случайно. Кривичи жили в центральной полосе на огромном пространстве от Смоленска до Полоцка и Изборска. В городище у Гнездово под Смоленском располагалось крупнейшее поселение русов. Земля кривичей могла стать ядром "Росии". Однако норманнское завоевание бесповоротно раскололо племя кривичей на три части: кривичей смоленских, полоцких (они были включены в состав норманнского Полоцкого княжества и стали именоваться полочанами) и изборских (вошли в состав Псковского княжества). Уже ко времени византийских походов Игоря центр жизнедеятельности норманнов переместился в Южную Русь. Гнездово уступило первенство Киеву. Смоленская округа стала обычным районом полюдья для русов.
     Игорь был первым из известных по имени конунгов, не покинувшим свои славянские владения. Причина была та, что он был убит своими данниками. Игорю наследовал Святослав (945-972). Но даже он не сознавал себя киевским князем по преимуществу.
     Святослав приобрел известность как князь-воин. Первые походы он предпринял против Хазарского каганата. К X в. хазары утратили власть над Поднепровьем, и их главным форпостом на западных границах стал город Саркел (Белая Вежа) в нижнем течении Дона. Каганат сохранил власть над землями вятичей в бассейне Оки и Волги. Спор из-за того, кому собирать дань с вятичей, стал причиной столкновения Киевской Руси с Хазарией.
     В 964 г. Святослав собрал дружину и, как повествует летописец, двинулся на Оку и Волгу. Там он "налез" на вятичей. На вопрос: "Кому дань даете?" - вятичи отвечали - "хазарам". Племя вятичей было многочисленным и воинственным. Леса надежно укрывали их от норманнских речных флотилий. Собравшись воевать с хазарами, киевский князь не стал ввязываться в войну с вятичами. Перезимовав в Поднепровье, киевский князь следующим летом двинулся на Хазарию. Полагают, что в ходе двух кампаний (965-969) войска Святослава разгромили главные города хазар - Саркел, Итиль и Семендер - и уничтожили Хазарский каганат (В. Т. Пашуто).
     История хазарской войны получила отражение в русских и арабских источниках. Киевские летописи сообщают, что в 965 г. Святослав с дружиной отправился на Дон к Саркелу, разгромил войско кагана и захватил крепость, после чего повернул на юг, победил яссов (осетин) и касогов (черкессов) и с Северного Кавказа ушел в Киев.
     Вторжение Святослава не могло быть непосредственной причиной крушения Хазарии. Киевский князь ограничился тем, что разорил западную окраину Хазарии.
     Ценным дополнением к русским источникам служат восточные сочинения. В Записках арабского географа Ибн Хаукаля приведены сведения о нападении русов на хазарские города в Поволжье. Сообщение имеет особую ценность ввиду того, что в момент нападения в 968-969 гг. Ибн Хаукаль находился неподалеку от хазарских границ на южном побережье Каспийского моря. По словам арабского писателя, русы разорил город Булгар на Волге. Отсюда следует, что норманны пришли в Хазарию не со стороны Дона, а со Средней Волги. Волжский торговый путь из Скандинавии на Каспийское море был давно освоен и норманнами. Очевидно, следуя этим путем, русы спустились в низовья Волги и захватили столицу Хазарии Итиль. Затем их флотилия вышла на Каспий и там русы разорили старую столицу Хазарии Семендер.
     Киевские летописи не сообщают ни слова о походе войск Святослава на Волгу и Каспийское море, арабский географ не упоминает о походе русов на Дон. Очевидно, речь шла о разных и разновременных походах, в которых участвовали разные силы. Мнение, будто всеми действиями русов на обширном пространстве от Дуная до Закавказья руководили из единого центра - Киева, не соответствует действительности. В 968-969 гг. Святослав вел трудную войну с Болгарским царством на Дунае, затем освобождал Киев от печенегов, после чего вновь вернулся на Балканы. Ни он, ни его войско не имели возможности участвовать в хазарском походе. Разгром Хазарии, описанный Ибн Хаукалем, мог быть осуществлен лишь очень крупными силами. Эти силы (при том, что Киев не принял участия в походе) могли быть собраны лишь в Скандинавии. В X в. множество норманнских отрядов и армий действовали в Восточной и Западной Европе и инкубатором их оставались в основном Скандинавия и Дания.
     Святослав вернулся из Хазарии с большой добычей. Его поход на Дон обнаружил военную слабость каганата. Все это подтолкнуло скандинавских викингов к крупному вторжению в пределы Восточной Европы.
     По-видимому, русы нашли союзников среди соседей Хазарии. Записки Ибн Хаукаля помогают понять обстоятельства, позволившие скандинавским русам одержать решительную победу над Хазарией. Под 969 г. арабский географ записал, что печенеги являются союзниками и "острием" русов. Очевидно, он имел в виду печенежские племена, кочевавшие у границ Хазарии. Если признать достоверным известие Ибн Хаукаля, это значит, что поддержка орды помогла русам добиться этой победы в войне с хазарами.
     На протяжении 3-4 лет Хазария подверглась двум опустошительным нашествиям русов. Выдержать такого удара она не смогла. Крушение царства началось с полной смены его правящей элиты. К власти пришли сторонники ислама. Хазарский каганат просуществовал еще несколько десятилетий, а затем исчез с лица земли. Вместе с ним распалась политическая система, на периферии которой в IX-X вв. возникло норманнское Киевское княжество.
     Пока Хазария сохраняла мощь силы норманнов были связаны. Разгром каганата высвободил эти силы, и они немедленно обрушились на Византию. Отдаленным последствием крушения Хазарского царства было усиление натиска кочевников, рвавшихся через низовья Волги в Восточную Европу.
     Хазарская элита, как полагают, проводила своекорыстную политику, принесшую много несчастий соседним народам и самим хазарам, из-за чего Хазарский каганат превратился в химеру (Л. Н. Гумилев). Факты опровергают такую оценку. В течение нескольких веков каганат служил своего рода барьером, затруднявшим проникновение кочевых орд из Азии в Европу. Теснившие хазар орды обладали огромным численным перевесом, но Хазария противостояла им с помощью сравнительно небольшой армии и хорошо налаженной дипломатической службы. Хазары выдержали длительную войну с Арабским халифатом. Арабы одержали победу, но отвоевать Северный Кавказ у Хазарии они так и не смогли. Прекрасные мореходы - норманны были грозой для приморских городов. Но их флотилии не могли вести войну со степными кочевниками. Сравнительно легко пройдя через финские и славянские земли, они надолго задержались у границ Хазарии. Каганат избежал затяжной войны с русами, открыв перед ними путь в Каспийское море. Торговые экспедиции русов чередовались с военными набегами, отвечавшими целям хазарской дипломатии.
     Судьбы Руси, Хазарии и Византии были тесно связаны между собой. Русы помнили о поражении Игоря у стен Константинополя и не рисковали затевать новую войну с могущественной империей. Однако греки сами втянули Русь в балканский конфликт.

            наверх

Разработка структуры и дизайна сайта Евдокимов Евгений
Если Вы хотите оставить свой след в сети Интернет,
я помогу Вам. Разработка и верстка сайта
в самые короткие сроки. Жду Ваших заявок:
e-mail: studio18@mail.ru

 

Мы предлагаем Вам монтаж и сервисное обслуживание вентиляционных систем ремонтные работы.
Hosted by uCoz