Общеизвестна история Ифигении, дочери героя Троянской войны Агамемнона, чуть было ни отданной в жертву за попутный ветер до Трои, но перенесенной богиней Артемидой в Тавриду. Специалисты-мифологи знают также об "Ахилловом беге" (нынешняя Тендровская коса) напротив устья Днестра, а также о пристанище душ Ифигении, Ахилла, Патрокла, Елены на острове Левка (ныне Змеином) напротив устья Дуная. Странное тяготение мало-азийской Трои, с падения которой в конце II тыс. до н.э. принято начинать историю Европы, именно к Северному Причерноморью!

В середине XIX в. русские исследователи А.Д. Чертков, Ф.Воланский, Е.Классен поставили вопрос об этнолингвистических связях гомеровской Трои с праславянским миром. Открытие в конце того же века В.Хвойко необычайно яркой археологической культуры средиземноморского круга (но с заметными соответствиями в славянской орнаментике и др.) у с.Триполье под Киевом придало весомость данному исследовательскому направлению. Однако мировая научно-религиозно-культурная традиция, основанная на "Истории" Геродота, Библии, "Повести временных лет" Нестора и доныне отводящая славянам низшую ступень цивилизованности среди народов Европы, воспрепятствовала разработке наметившегося было направления даже в самой России.

Тем не менее, фактические данные продолжали накапливаться и в 50-х годах XX в. украинские археологи С.Н.Бибиков и В.Н.Даниленко пришли к выводам о малоазийском происхождении трипольской культуры и о ее постоянных контактах с ближневосточными цивилизациями IV-III тыс. до н.э. Это придало новый импульс гипотезе Черткова и др., однако на протяжении 60-80 гг. ее разрабатывали лишь непрофессионалы: Н.З.Суслопаров и А.П.Знойко.

Затем за дело принялись языковед С.И.Наливайко и археолог Б.Д.Михайлов, первый из которых предположил некую связь между Трипольем и Троей, а второй указал на возможность непосредственных контактов последней с уникальными святилищами Каменной Могилы под Мелитополем. Основными аргументами Михайлову послужили каменномогильские изображения кораблей 3000-1400 гг. до н.э. критского типа, а также некие письмена. Приступив к их дешифровке, выдающийся шумеролог А.Г.Кифишин открыл здесь не только древнейшую на Земле летопись, охватывающую, по крайней мере, VII-III тыс. до н.э., но и ее фрагментарные копии в будущей Троаде и в Шумере... В те же годы Ю.А.Шиловым был исследован могильник III-I тыс. до н.э. у с.Каиры (между низовьями Днепра и Каменной Могилой), в котором обнаружились древнейшие из ныне известных воплощений Зевса Талейского (критского) и Аполлона Таргелия (гиперборейского), а также переход основного арийского мифа о змиеборце Индре в греко-скифский миф о пришлом Геракле и местной змееногой богине.

Наконец, Л.И.Акимова в своем обобщающем труде "Троянский мир в античной мифоритуальной традиции" (Сокровища Трои. М., 1996) пришла к выводу о том, что: "Те две "славы", ради которых Зевс устроил величайшую войну, "слава отца" и "слава матери", имеют особый, ритуально-героический смысл. Они — славы мертвых во имя живых. Слава такого рода чрезвычайно укоренена в этнопсихологии славян, имя которых, возможно, связано с данным понятием. Очевидно, славяне имели прародину на той северной территории, которая стала центрбм создания будущей "истории Трои".

Итак, специалисты различных профилей и с разных позиций подходят к одной и той же теории, которая и выдвигается ниже на основании известной теперь совокупности фактов.

Около 6200 г. до н.э. группа жрецов малоазийской прародины индоевропейских народов предприняла экспедицию вокруг Черного моря с целью поиска земель для предстоящего расселения (обусловленного демографическим взрывом и другими последствиями укоренения молодого производящего хозяйства). Оказавшись в районе существовавших с XII или даже ранее тысячелетия до н.э. святилищ Каменной Могилы, онд скопировали там (ясно, что не без содействия местных жрецов) начало вышеуказанной летописи, а возвратившись домой, поместили эту копию на барельефе Праматери в специально построенном храме (23/VI] поселения у Чатал-Гуюка, раскопанного Дж.Меллартом). Этот документ и связанные с ним обстоятельства следует считать не только древнейшим на Земле договором о сосуществовании различных народов (восточно-средиземноморских праиндо-европейцев и северопричерноморских палеоевропейцев), но и основой земной цивилизации (в государственном, как будет показано ниже, ее понимании).

Помимо письменных данных, имеются также находки специфических сосудов, останков людей и животных, указывающие на посещение Каменной Могилы и прилегающего Поднепровья выходцами из восточного Средиземноморья вообще и Чатал-Гуюка в частности. Вслед за означенной экспедицией потянулись и переселенцы, создавшие на протяжении VI тыс. до н.э. такие археологические культуры Подунавья как старчевскую, керешскую, а северо-восточнее — буго-днестровскую, сурско-днепровскую и приазовскую (включившую в свой ареал и Каменную Могилу). Их носители стали древнейшими земледельцами и скотоводами Европы, причем на базе культуры Кереш сложилось их этнокультурное, праиндоевропейское в своей основе ядро, надписи и городища которого заставляют считать его древнейшим в мире государством Араттой.

В середине V тыс. до н.э. случилась вторая значительная миграция из малоазийской прародины в Подунавье, вследствие чего здесь возникла древнейшая индоевропейская археологическая культура Винча. Вследствие такого натиска, центр праиндоевропейской Аратгы смещается к Днестру, Бугу, а затем и на Правобережье Днепра, где на базе буго-днестровской культуры складывается трипольская. Культура Триполья — это апофеоз древнейшего, притом общинного (а не классового, как развитые Шумер, Греция и др.) государства Аратгы.

Основой государственности трипольской Аратты был материнский род. Племена группировались в уру (Шумер) или же полисы (Греция), известные в последующей Руси как "города и веси". Араттские города площадью до 500 га и с населением до 40 тысяч человек имели концентрическую планировку (обычно с тремя внешними улицами-"стенами" и центральной площадью-майданом) и окружались селами, полями и угодьями. По прошествии примерно трех, на четвертом поколении истощенные земли заменялись поднятием целины, строительством в ее зоне нового полиса и ритуальным самосожжением старого (см. выше высказывания Акимовой о специфическом схождении славы славян и троянцев, о северном истоке последних). Соседом-антиподом земледельческо-оседлой Аратгы стал скотоводческо-кочевой Ариан (ямная, среднестоговская и др. культуры), сложившийся под воздействием первой преимущественно в степях днепровского Левобережья.

В XXIV-XXII вв. до н.э. случился Огигосов потоп и произошли существенные этнокультурные катаклизмы, в частности, утверждение семитской династии Аккада в праиндоевропейском Шумере, сложившимся вследствие выхода трипольской Аратты на свою малоазийскую прародину через Кавказ и Северную Месопотамию. Прекратились периодические экспедиции шумерских жрецов к прашурским святилищам Шунуна (Руки Владычицы или Каменной Могилы), семитизированный Урук повел экспансию против иранского форпоста Аратгы (у совр. Шахри-Сотхе). Однако к этому времени южная часть ставшей патриархальной Аратты (у сел Усатово и Маяки на Одесщине) уже освоила морской путь в Малую Азию, откуда, в частности, доставлялся металл.

Исследователи обнаруживают взаимосвязи между гиперборейским праотцом Пелазгом древнейшей, протогреческой еще мифологии, а также мифическими персонажами Атлантом, Ахелоосом, Борисфеносом, Кентавром и легендарным царем Огигосом. Третий-пятый из них — несомненные предтечи Ахилла, Борисфена (Днепра) и Гандхарвы (воплощавшего древнейшую в мире арийскую конницу). Таким образом, обнаруживается тождественность позднейшей, притом преимущественно южной, Аратты с мифическими Пелазгией и Гипербореей -"Сверхсеверной" прародиной близнецов Аполлона и Артемиды, а также их матери Латы (см. работу П.В.Тулаева "Семья гиперборейских богов" в данном сборнике). Важно отметить, что помимо аратто-пелазгийского или индоевропейского Пелазга, Гандхарва — образ сугубо арийский; Ахилл (а также, вроде бы, Атлант и Огигос, Артемида и Аполлон) — греческий; Борисфен же — славянский (ибо хоть и объясним греческим "С севера текущим", однако же, несомненно, тождественен среднеднепровским притокам Берестенке, Берестовке и еще десятку подобных, а также доминирующим в этой области берестовым лесам и Бересте (совр. Брест), Берестейщине и т.п. Несомненна также тождественность гиперборейско-греческой Латы и славянской Лады). В связи с такой этно-культурной триадой следует вновь обратиться к выводам Акимовой. Констатируя общепризнанное присутствие в гомеровской Трое трех этносов: аттического, критского, этрусского, исследовательница замечает, что ведь изначально и "в Троаду пришли с севера некие три племени, давшие филиации в Аттику (или Аркадию), Крит и Этрурию. Обратное предположить невозможно."

Поскольку изначальное арииско-греко-славянское этнокультурное единство обнаруживается уже в Пе-лазгии-Гиперборее, то не следует искать его прародину в малоазийской Троаде, а нужно признать прародиной долину Борисфена с ее Араттой и Арионом. Поскольку большая часть населения двух последних осталась в северном Причерноморье (дав начало софиевской и среднеднепровской, катакомбной и ингульской археологическим культурам), то можно предполагать проявление родственных связей мигрировавшей и автохтонной частей в последующие времена, в частности, в скифо-античные.

Итак, если и не славянские, то праславянские племена вместе с некоторыми же прагреческими и арийскими племенами XXIV-XXII вв. до н.э. морским путем переселились из современной Одесщины в Троаду (отстроенную около 2390 г. до н.э. после полувекового пребывания в руинах). Этот уже известный маршрут уходил, по-видимому, и дальше на острова Делос (куда сбежала гиперборейская Лата-Лада) и Крит (где обитал Зевс Талейский). В XVII-XI вв. до н.э. (задолго до, а затем сразу же после Троянской войны) большая часть праславянских лелегов, брежан, венедов, др. переселилась из Троады в Этрурию, получив здесь имя этрусков, среди которых впервые появляются русы. Некоторые из них, в особенности венеды, стали постепенно продвигаться "Янтарным" и проч. путями на север, к Прибалтике и на левобережье Дуная, где римско-византийские авторы начала I тысячелетия н.э. зафиксировали их как несомненно славянские племена (которые по неверной традиции, как указано выше, принято считать древнейшими). Данных для разработки вышеочерченной схемы накопилось достаточно, особенно с учетом "неподдающейся расшифровке" троянско-этрусской письменности, которую Ф.Воланский и Е.Классен убедительно читали на основе славянских языков. Мы же сосредоточим внимание на взаимосвязях переселенцев в Трою со своими оставшимися в Поднепровье сородичами.

Среди специфических троянских легенд имеются мотивы с поднепровскими аналогиями: Место для Трои на холме Ата выбрал прародитель Ил там, где нашел пропавшую было корову и куда упал брошенный Зевсом палладий атлантиды Электры, прародительницы троянцев. Этот фаллосовидный фетиш был сделан из костей Палланта, (отца богини Афины?). В этом цикле присутствуют параллели А(рат)те и Ил(оэн)у, как именовался предтеча Аполлона, почитавшийся после этрусками. Это солнечное божество аратто-пелазгийского происхождения породило, вероятно, семантический ряд родственных греческих Эллена, Елены, Гелиоса (прародителя, виновницу Троянской войны, бога Солнца), а также гелонов и Гелона, славянских Ильи и Галуни. Палладий, при всей своей мужской природе, обнаруживает и женскую принадлежность, что может быть сопоставлено со спецификой культовых статуэток причерноморской Аратты первой половины III тыс. до н.э. Они имели вид фаллоса, трансформированного из образа богини-матери. В целом, данный мифоритуальный узел сопоставим с Троей-Ш (около 2390-2220 гг. до н.э.), воссозданной после пожара.