XVII столетие можно назвать началом нового периода в истории русской культуры. Для него характерно начало осознания всем обществом и отдельной личностью своей важной роли в судьбах страны. Как и во многом другом, большую роль в этом сыграли события Смутного времени, войны и продвижение в бескрайние просторы Сибири. Эти эпохальные события, исключительно важные для судеб государства и народа, втянули в свой водоворот огромные массы людей и показали их мощь, вдохнули в них новые представления о “силе земли”, “земского начала”.

Обучение грамоте. Круг чтения. Во времена Ивана Грозного, его отца и сына грамотных можно было сыскать преимущественно среди лиц духовного или приказного сословия; в XVII в. их уже немало среди дворян и посадских людей. Даже среди крестьян, прежде всего черносошных, отчасти крепостных и холопов имелись грамотеи — старосты и целовальники, приказчики и писцы. Но, конечно, подавляющая масса крестьян — люди неграмотные.

В целом процент грамотных по стране, хотя и медленно, увеличивался. Еще в первой половине столетия многие городские воеводы из-за неграмотности или малой грамотности шагу не могли ступить без дьяков и подьячих, своих подчиненных по воеводской избе — центру уездного управления. Во второй половине столетия на воеводствах сидели люди, как правило, грамотные; это прежде

Учили прежде всего элементарной азбуке по азбуковникам, печатным и рукописным. В 1634 г. был издан букварь В. Бурцева, и с тех пор, в течение всего столетия, его несколько раз переиздавали. Стоил он одну копейку, или две деньги, весьма дешево по тогдашним ценам. Тогда же опубликовали грамматику Мелетия Смотрицкого, украинского ученого. В конце столетия напечатали букварь Кариона Истомина, монаха Чудова монастыря, а также практическое руководство для счета — таблицу умножения.

За вторую половину столетия Печатный двор напечатал 300 тысяч букварей, 150 тысяч учебных Псалтирей и Часословов. Бывало, за несколько дней раскупались тысячные тиражи таких пособий. Однако многие продолжали учиться по рукописным азбукам, прописям и арифметикам.

Значительно расширился круг чтения. От XVII столетия сохранилось много книг, печатных и особенно рукописных. Среди них и церковные и светские: летописи и хронографы, повести и сказания, сборники литургического, исторического, литературного, географического, астрономического, медицинского и иного содержания.

От иноземцев русские перенимали навыки в области архитектуры и живописи, обработки золота и серебра, военного и металлургического производства, в иных ремеслах и художествах. Обучались языкам — греческому, латинскому, польскому и прочим.

Все описанное происходило в 40-е гг. XVII в. Лет двадцать спустя прихожане церкви Иоанна Богослова в Москве подали челобитную: открыть бы им при той церкви школу наподобие братских училищ в Малороссии, а в ней — “устроение учения различными диалекты: греческим, словенским и латинским”. Власти согласились: заводите “гимнасион”, “да трудолюбивые спудеи (студенты) радуются о свободе взыскания и свободных учений мудрости”.

Возможно, эти и некоторые другие, ей подобные школы появились в ту пору не только в столице. Известно, что в 1685 г. существовала “школа для учения детям”в городе Боровске, около торговой площади.

В Москве, на Никольской улице построили особое здание для школы. Открыли ее в 1665 г. при Спасском монастыре за торговым Иконным рядом. Во главе поставили самого Симеона Полоцкого. Собрали учеников из молодых подьячих приказов. Они изучали латынь и русскую грамматику, ибо приказы нуждались в образованных чиновниках — подьячих.

Через 15 лет устроили школу при Печатном дворе. При ее открытии в ней было три десятка учеников, взятых из разных сословий; через три года — уже 56, еще через год — на десяток больше. А 166 учеников постигали премудрости и сложности славянского языка. 232 ученика в школе — немало для XVII столетия!

А в 1687 г. открыли Славяно-греко-латинское училище, впоследствии названное академией. По “привилегии”, давшей программу образования, последнее должно было стать не только церковным, а общим. Здесь постигали “семена мудрости”из наук гражданских и церковных — весь школьный цикл от низших до высших классов, начиная с грамматики и кончая философией (метафизической и натуральной), этикой и богословием. Училище было одновременно высшим и средним учебным заведением.

Первые преподаватели, профессора были греки: братья Лихуды, Иоанникий и Софроний. В соответствии с уставом в училище принимали людей “всякого чина, сана и возраста”. В первый год учеников было 28, на следующий —32. Обучение шло очень хорошо. Но против братьев выступил влиятельный недоброжелатель светского образования патриарх иерусалимский Досифей. Его интриги и наветы закончились для Лихудов печально— их отстранили от любимого дела. Но оно не погибло, его продолжили их русские ученики, особенно успешно Ф. Поликарпов и И. С. Головин.

Научные знания. Русские славились как мастера обработки металла, литейного дела. Источники часто упоминают о “пищалях винтовальных” — нарезных ружьях, о пищалях с механизированным клиновидным затвором. В 1615 г. русский мастер изготовил первую пушку с винтовой нарезкой. Хорошо в России отливали колокола, большие и малые, славился по всей стране их “малиновый звон”.

Расширялись географические знания, представления о России, ее территории и проживающих на ней народах, обширных пространствах Сибири и Дальнего Востока. На рубеже XVI и XVII вв. появилась общая карта государства, основанная на чертежах отдельных его регионов. Этот “Старый Чертеж” не сохранился. В 1627 г. составили “Новый Чертеж”земель между Доном и Днепром, так называемого Поля, вплоть до Черного моря, и “Книгу Большому Чертежу”: перечень городов России, расстояний между ними с краткими сведениями этнографического, географического характера. Последний труд в течение столетия неоднократно дополнялся новыми сведениями. В самом начале столетия составил карту России царевич Федор, сын Бориса Годунова. Но она не сохранилась.

В конце века (1696 г.) правительство решает составить общую карту новообследованных и присоединенных за столетие земель. Пять лет тобольский сын боярский Семен Ульянович Ремезов работает над картой, которую назвал “Чертежной книгой Сибири”.

Еще большее распространение получили исторические сочинения — летописные своды, повести, сказания и другие памятники предшествующих столетий. В XVII в. к ним прибавились многие новые летописи и хронографы, повести и сказания.

Помимо сочинений, которые продолжают летописную традицию, в XVII в. появляются исторические сочинения нового типа, переходного от летописного жанра к своего рода монографическому или обобщающему. К первому типу можно отнести труд Сильвестра Медведева “Созерцание краткое лет 7190, 7191 и 7192, в них же что содеяся во гражданстве”. Это — единый и подробный рассказ о конце правления царя Федора Алексеевича, Московском восстании 1682 г. и начале регентства Софьи Алексеевны. Изложение доведено до 1684 г.

Широкое хождение имеют сказки — волшебные, бытовые, героические; былины о богатырях киевской поры; исторические песни о царевне Ксении и полководце Скопине-Шуйском, о Ермаке Тимофеевиче, Азовском сидении и Стеньке Разине. Особенно хороши песни о Разине — народном заступнике:

События начала века подвигли взяться за перо князей и бояр, дворян и посадских людей, монахов и священников. Авраамий Палицын в “Сказании” подробнй повествует о “разбойничестве”первых лет нового века, восстании Болотникова, борьбе с самозванцами и интервентами. Другие авторы: дьяк И. Тимофеев во “Временнике”, И. М. Катырев-Ростовский, родовитый князь, многие известные и анонимные составители повестей и сказаний, слов и видений — взволнованно говорят о Смуте. В объяснении ее причин, наряду с божественным промыслом, указывают на замыслы и поступки людей, порицают их: одних — за нарушение справедливости (например, убийство царевича Дмитрия происками Годунова), других—за “безумное молчание”в связи с этим, третьих (“рабов” господских) — за непослушание и мятеж.

Участники похода Ермака составили “Казачье написание”. Инициативу похода они отводят самим казакам, а не Строгановым. Федор Порошин, беглый холоп, ставший подьячим Войска Донского, создает в 40-е гг. “Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков”. С ее страниц встает эпопея героической борьбы донцов с турками в ходе взятия и защиты Азова (1637— гг.).

По-прежнему русские люди любили читать жития святых — Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского и многих других. Жития распространялись в тысячах списков. Составляются жития и в XVII в., появляются новые святые подвижники и их жития с описанием подвигов и чудес, с ними связанных. Создаются также жития-биографии не церковных, а гражданских лиц.

“Житие”Аввакума — талантливая и яркая автобиография, острая, полемическая и живая. “Просторечие”, яркость зарисовок, наглядность образов, индивидуальная манера письма делают “Житие”новаторским произведением, несмотря на консерватизм' взглядов автора-старообрядца.

Столь же яркое явление русской литературы этого времени —сатирические повести и сказания. Их авторы вышли из низших слоев приказной и духовной среды. Отсюда их просторечие, бытовые сцены, критический взгляд на явные противоречия социальной жизни. Таковы “Азбука о голом и небогатом человеке”, “Служба кабаку”, “Повесть о Шемякином суде”, “Сказание о куре и лисице”, “Сказание о none Саве и великой его славе”, “Калязин-ская челобитная”. Мздоимство и жадность, пьянство и распущенность бичуются в этих повестях метко и остроумно, живым языком, с пословицами и скоморошьими прибаутками.

В литературе XVII в. появляются новые черты: демократический писатель и читатель, внимание к личности героев, их душевным переживаниям. Рождаются новые жанры — светская повесть, драма, стихи с их бытовыми, сатирическими, любовными мотивами. Но все эти черты означают лишь первые шаги нового. В основном литература продолжает старые традиции; она по-прежнему в основном анонимна.

Архитектура. Сочетание народных традиций и новых тенденций характерно и для русской архитектуры XVII в. Она во многом продолжала линию русского деревянного зодчества.

Деревянное зодчество, теснейшим образом связанное с потребностями жизни народа, его быта, обычаев, отличалось реализмом и функциональной целесообразностью. Основные элементы деревянного дома — квадратный сруб (клеть) с подклетью для хозяйственных помещений, кладовых, сени между клетями, крыша, двери и окна — устойчиво бытовали столетиями, перешли и в каменные здания.

Деревянные церкви сохранились в Архангельской, Мурманской, Тверской и других областях. Прекрасным образцом деревянной жилой архитектуры стал дворец в Коломенском (1667— гг.), разобранный “за ветхостью”столетие спустя, при Екатерине II. Современники прозвали его восьмым чудом света. Своей сказочностью и красотой, разнообразием форм и богатством резных узоров, яркими красками и позолотой он поражал воображение, напоминал драгоценную и уникальную игрушку.

Каменное зодчество, прерванное Смутой, возрождается с 20-х гг. В Москве восстанавливаются стены и башни Кремля. Одна за другой по всей стране строятся шатровые церкви и соборы —Архангельский собор в Нижегородском кремле, церковь Покрова в Медведкове (имение князя Д.М.Пожарского), Успенская “Дивная”церковь в Угличе и др. В них заметно стремление к нарядности и декоративности, камерности и интимности. Эти черты постепенно нарастают и в культовом, и в гражданском •зодчестве. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на трехэтажные “терема”Московского Кремля, выстроенные Антипом Константиновым, Баженом Огурцовым, Третьяком Шарутиным и Ларионом Ушаковым; церкви Ильи Пророка и Иоанна Предтечи в Ярославле, московские — Троицы в Никитниках, Рождества в Путинках; Вознесенскую в Великом Устюге; митрополию в Ростове (ошибочно именуется Ростовским кремлем) и многие, многие другие.

В XVII в. оформляются знаменитые комплексы Троице-Сергиевой лавры, Иосифо-Волоколамского, Новодевичьего, Симонова, Спасо-Ефимьева, Новоиерусалимского и многих других монастырей.

Изобразительное искусство. Те же черты можно отметить и в живописи. Как и в архитектуре, здесь русский национальный стиль вырабатывает новые черты, формы. Дальнейшее развитие получает строгановская школа с ее мелким, каллиграфическим письмом, тончайшей прорисовкой деталей. Прокопий Чирин. Никифор Савин, Емельян Москвитин — наиболее замечательные ее представители, работавшие в Москве, часто писавшие иконы по заказу Строгановых. Утонченность исполнения, красочность икон восхищали современников.

В творчестве Симона Федоровича Ушакова (1626— гг.), мастера царской Оружейной палаты, крупнейшего русского художника, и других мастеров намечается стремление к реализму. Он имел учеников — Ивана Максимова, Михаила Милютин.а и многих других. Вокруг него собралась большая группа художников Оружейной палаты.

Реалистические тенденции в сочетании с яркими, жизнерадостными мотивами и красками русские мастера проводили и при росписи церквей. Фрески церквей Троицы в Никитниках в Москве (возможно, их авторы—Владимиров и Ушаков), Ильи Пророка в Ярославле (Гурий Никитин, Сила Савин “со дружиною”) и многие другие поражают красочностью и богатством композиций, изобретательностью и оптимизмом, народным духом и обилием бытовых деталей.

Черты реализма появляются и' в портретном жанре. Если парсуны (портреты) царя Федора Ивановича (1600 г.), М. В. Ско-пина-Шуйского (1610 г.) сделаны в обычной иконописной манере, то более поздние, середины и второй половины века, говорят о стремлении к портретному сходству, реалистическому письму. Таковы портреты царей Алексея (С. Лопуцкий), Федора (И. Богданов), патриарха Никона (И. Детерсон и Д. Вухтерс). На иконах появляются реалистические пейзажи (например, у Тихона Филать-ева, конец XVII в.), изображения зданий.

Театр. Театр возник при дворе, и он должен был противостоять скоморошьему лицедейству, народному театру Петрушки: вместо народных сцен — пьесы на библейские, историко-героические темы; вместо народного языка, подчас резкого, грубоватого и фривольного,— напыщенный, тяжеловесный язык.

Царь Алексей Михайлович по инициативе боярина А. С. Матвеева поручил в 1672 г. организацию театра Иоганну Готфриду Грегори, пастеру лютеранской церкви из Немецкой слободы в Москве. Он набрал труппу из 60 иноземцев, потом появились актеры из русских; вскоре начали играть на немецком и русском языках пьесы на библейские темы: об Эсфири (“Артаксерксово действо”), Товии, Юдифи и Олоферне. После кончины царя (1676 г.) театр закрыли, и он более не возобновлял свои постановки.

Быт. Самый устойчивый компонент жизни людей — быт, и тот испытал в XVII в. изменения. В наименьшей степени у крестьян: по-прежнему большинство их жило в “черных”, или “курных”, избах без трубы, и потому дым из топившейся печи выходил через отверстие в крыше; в окнах — бычий пузырь вместо слюды или стекла; вечером свет давала лучина, вставленная в светец. Вместе с людьми зимой в избе находились телята, овцы и куры. На деревянных лавках у стен и сидели и спали. Ели деревянными ложками из мисок, блюд, тарелей, пили — из стаканов, ковшей,

братин. Посуда тоже в основном была деревянной. Посуду, поставцы для нее, сундуки и коробья для домашнего имущества украшали росписью, нередко красочной, многоцветной — цветами и травами, фантастическими зверями и птицами; рисовали и бытовые сцены. В богатых семьях встречалась посуда фаянсовая, оловянная и медная.

Ели крестьяне хлеб, в основном — черный, и горох, толокно и гречневую кашу, капусту и морковь, свеклу и огурцы, репу и редьку, лук и чеснок. По праздникам к столу подавали мясо. Рыбу употребляли свежей и соленой. Пили квас и пиво,, которые готовили дома.

Важную роль в повседневном быту играли обряды: песни и причитания, ряженье и гаданье; в ночь на Ивана Купалу—вязанье венков и прыганье через костер. Любили деревенские жители глядеть на пляски и слушать песни, представления и прибаутки скоморохов. Петрушку — кукольный театр на открытом воздухе, в котором часто присутствовали политические мотивы.

из сермяжного сукна. Летом носили лапти, зимой — валенки.

у зажиточных они — просторней, при них всякие служебные постройки: погреба, амбары, “сушила”, конюшни. Появились и каменные палаты под железо. В доме — те же столы, лавки вдоль стен. Но есть шкафы, а также кресла, стулья, зеркала на западноевропейский манер. Для платья и других вещей заводили сундуки, ларцы, коробья.

В комнатах стояла красивая заграничная мебель: кровати с балдахинами и стулья, обитые золоченой кожей; в поставцах —дорогая посуда. Выставлялось, на удивление гостям, оружие —огнестрельное и холодное. Еду подавали самую разнообразную, из мяса, рыбы, птицы, ее сдабривали пряностями, солеными лимонами, которые привозили из Голландии. Лимоны были большой роскошью, доступной богатым и знатным людям, что не осталось незамеченным в народе: “Артамоны едят лимоны, а мы, молодцы,— одни огурцы”.

Из Астрахани привозили виноград, арбузы и дыни. В застолье обильно были представлены напитки — пиво, квас, меды на ягодах, привозные вина.